в кинотеатре. И определенно есть люди, прикасающиеся друг к другу, движения, которых я раньше не улавливала, но теперь, когда мои глаза привыкают, они становятся такими очевидными.

Когда одна женщина поворачивается ко мне, я быстро отвожу взгляд, чувствуя, что только что нарушила какое-то негласное правило о зрительном контакте в порно-комнате.

— Разве это не удивительно? — Шепчет Иден, наклоняясь ко мне из-за спины.

Мурашки пробегают по моей шее от ощущения ее дыхания на моей коже.

— Гаррет сделал это? — Спрашиваю я.

— Ага. Это его творение. Это любимое всеми.

Я бросаю взгляд в конец коридора, и она снова берет меня за руку, ведя нас вниз, к темным окнам. Эти комнаты никто не сдает в аренду, но я вижу сквозь темноту, что там разные помещения: офис, тронный зал и комната для БДСМ с кнутами и флоггерами вдоль стен.

— Я не могу поверить, что он это сделал.

— Оказывается, в каждом есть немного вуайериста… — шепчет она, когда мы останавливаемся перед комнатой, в которую только что вошли две женщины.

И он называет меня эксгибиционисткой. Просто наблюдая, как женщины заводятся в комнате, мое тело трепещет от возбуждения. Не с мыслью наблюдать за ними, а с мыслью оказаться по другую сторону этого стекла. Зная, что другие наблюдают за тобой. Полностью обнаженной.

— Ты думаешь о том, чтобы быть там, не так ли? — Шепчет она рядом со мной.

Повернувшись к ней, я киваю.

— Что ж, найди своего мужчину и заставь его отвезти тебя. Я бы сделала это, если бы могла. — Подмигнув, она улыбается мне и проводит ладонью по моей руке. Если бы она только знала, что у меня не было секса с мужчиной, не говоря уже о женщине. Если бы не Гаррет, я бы, возможно, позволила ей.

Пошел бы он вообще со мной в ту комнату?

Мне не пришлось долго ждать этого ответа. Взглянув в сторону служебного входа на другом конце коридора, я смотрю в его сердитые голубые глаза.

ПРАВИЛО № 22: БЛЯТЬ

Гаррет

Блять. Блять. Блять.

Почему Мия стоит в зале для вуайеристов вместе с Иден?

Этого не может быть. Я помню, что произошло полгода назад, когда Эмерсон чуть не потерял свою девушку из-за самой мадам Кинк. Не то чтобы Мия была моей девушкой… но она все еще моя.

Мой разум становится совершенно пустым, когда я несусь к ней через коридор с одной повторяющейся мыслью: Убери ее отсюда к чертовой матери. Сейчас.

Где-то в суматохе своих мыслей я напоминаю себе сделать это как можно незаметнее. Когда я хватаю ее за руку, она позволяет мне быстро оттащить ее к занавеске, ведущей в коридор для персонала, но в тот момент, когда мы проходим через него, где абсолютно не происходит публичного секса, она вырывает свою руку из моей хватки.

— Отпусти меня, — рявкает она, бросаясь по коридору прочь от меня.

— Какого хрена ты делаешь? — Шепчу я, бросаясь за ней вдогонку.

Она игнорирует меня и топает прочь, но когда я вижу, что она направляется не к той двери, которая привела бы ее обратно в коридор для вуайеристов, я хватаю ее за талию и тащу обратно.

Я прижимаю ее к стене, чтобы она снова не ускользнула от меня.

— Ответь мне, Мия. Какого черта ты делаешь в моем клубе?

— Твой клуб? — Огрызается она. — Ты имеешь в виду свой секс-клуб? Как ты мог не сказать мне об этом?

— Потому что я никак не ожидал, что ты придешь сюда, — спорю я.

— Отпусти меня, — возражает она в ответ, отталкиваясь от меня, но я пока не могу позволить ей уйти. Я все еще ошеломлен тем, что она вообще здесь, и мне нужно просто поговорить с ней. Я не хочу, чтобы она уходила такой сердитой.

И тогда я полностью осознаю, во что она одета. Это облегающее, чертовски короткое мини-платье из мерцающей ткани, которое подчеркивает каждый изгиб ее тела.

— Что… на тебе надето?

— О, ты хочешь контролировать мою одежду? — Огрызается она.

Я загоняю ее в угол, пока она не прижимается спиной к стене, а мое колено не оказывается зажатым между ее ног.

— Когда ты придешь в мой клуб, одетая как проститутка, тебе лучше смерится, что я собираюсь контролировать тебя. Твои сиськи торчат, Мия.

— Да, мои сиськи, — рявкает она, вздергивая подбородок в мою сторону, и зловещая часть меня теряет контроль.

Мне нравится, когда она отталкивает меня, бросая вызов. Поэтому я дергаю ее за волосы, приподнимая ее лицо и наклоняюсь для резкого поцелуя. Моя рука обхватывает ее поясницу, когда я притягиваю ее тело к себе. Она сопротивляется всего секунду, ее кулаки колотят по моей груди прямо перед тем, как она тает в моих объятиях.

Прижимая ее к стене, я приподнимаю ее платье всего на пару дюймов, чтобы обернуть одну из ее ног вокруг себя. Боже, я скучал по тому, чтобы держать ее в своих объятиях, чувствовать ее нежную кожу в своих ладонях и прижимать ее грудь к своей. Должно быть, она тоже скучала по мне, потому что перестает сопротивляться и стонет мне в рот, притягивая меня ближе.

— Ты сражаешься нечестно, — шепчет она мне в губы.

Я отвечаю пальцами, проводя ими вверх по внутренней стороне ее бедра, пока не добираюсь до влажной ткани ее трусиков.

— Ты мокрая от того, что смотрела, как эти люди трахались?

Она напрягается, прежде чем оторваться от поцелуя. — Нет, нет, нет. Я злюсь на тебя.

Чем больше она пытается вырваться, тем больше я борюсь, чтобы удержать ее. Здесь чувствуются освобождение, вдали от дома, наших родителей и напоминаний о том, что мы не должны этого делать.

Наконец-то она вырывается из моих объятий. — Гаррет, я серьезно. Я злюсь на тебя.

— Почему? — Спрашиваю я.

— Потому что ты солгал мне. И потому что ты завел меня в дом у озера. Поиграл со мной и заставил меня…

— Заставил тебя что? — Спрашиваю я с дразнящей улыбкой.

— Заставил меня полюбить тебя, черт возьми!

Боже, она такая милая, когда злится. Даже когда она сильно бьет меня по лицу.

— Я часто получаю такие жалобы, — самодовольно отвечаю я.

Она снова толкает меня в грудь с разочарованным ворчанием.

— Ладно, если хочешь уйти, уходи.

Она упрямо вздергивает подбородок, глядя на меня. — Нет, я не хочу уходить. Я хочу…

— Хочешь чего? Какого хрена ты вообще сюда пришла?

Когда она открывает рот, чтобы ответить, она замолкает. — Забудь об этом.

Она снова отталкивает меня,