Далее он отметил большие заслуги Николая Афанасьевича в искусстве и пригласил на сцену представителя организации «Ростекстиль», который зачитал решение о том, что артисту Крючкову, посвятившему все свое творчество прославлению любви и добра, назначается пожизненное денежное пособие.

Николай Афанасьевич был так тронут таким неожиданным вниманием к нему мхатовцев (ведь дело не только в пособии, хотя и это немаловажно), что в ответном слове, поблагодарив организаторов акции, ограничился лишь одной фразой, правда, сказанной с лукавой улыбкой:

– Ради такого признания стоило жить и работать.

Лукавство лукавством, а вообще-то было от чего растрогаться – ведь Николай Афанасьевич никогда не работал во МХАТе.

Но в жизни не всегда все гладко. Когда он был с концертами на БАМе, у него открылась старая язва желудка. Консилиум врачей вынес решение: только операция, никакое лечение не поможет. Но, слава богу, наступили майские праздничные дни, и его положили только одиннадцатого. А через день, после рентгена, выписали, не обнаружив никакой язвы. Врачи глазам своим не верили и все спрашивали:

– Что же вам помогло? Это просто чудо!

– А вы спросите у моей жены.

А то средство, которое помогло ему навсегда избавиться от этой болезни, помогли мне составить друзья и знакомые, которым был дорог Николай Афанасьевич. Диета была очень строгой, но он выполнял все предписания, похудел на двадцать килограммов, но обошелся без операции. Было ему тогда шестьдесят восемь лет.

Николай Афанасьевич прожил долгую и счастливую жизнь. И если бы мне понадобилось описать героя своего романа, то все черты его я бы нашла в нем. Я сделала для него все, что могла, а главное – сохранила на всю жизнь свое первое чувство, чувство непреходящей радости быть рядом с ним.

Через многие годы, когда он получит звезду Героя Социалистического Труда, он положит ее на ладонь, протянет мне и скажет:

– Половина твоя.

Это моя награда за нашу жизнь. Более трех десятилетий нашей жизни промчалось, пролетело, но мне все в ней запомнилось. Я помню день первый, когда он сказал мне:

– Завтра встречаемся и больше никогда не расстаемся.

И день последний:

– Я люблю тебя.

И я то же сказала в ответ.

Печаль мою не выплакать слезами, она легла на сердце навсегда…

Людей, близко знавших Николая Афанасьевича Крючкова, осталось так мало, что их можно перечесть по пальцам. Тем более ценна память каждого из них о великом Актере. И я искренне благодарен всем, кто любезно откликнулся на просьбу помочь мне при работе над книгой своими воспоминаниями, дневниками, фотоматериалами.

И прежде всего мой низкий поклон Лидии Николаевне Крючковой, которая бережно сохранила семейный архив и доверила мне пользоваться им. Из ее устных рассказов о Николае Афанасьевиче мне стал ближе и понятнее характер этого необыкновенного человека, любящего мужа и примерного семьянина.

Моя глубокая признательность прекрасным людям и артистам Кириллу Столярову и двум супружеским парам: Борису Токареву и Людмиле Гладунко, Льву Полякову и Инессе Выходцевой. Они щедро поделились со мной интересными историями и фактами из жизненной и творческой биографии Артиста.

Внимательный читатель, наверное, заметил, что я нигде не титулую артистов. Дело в том, что, когда я спросил одного народного, как его титуловать, он очень удивился: «Артист! Как же еще? Разве не звучит?» И я согласился, что очень даже звучит. Артист! Это и есть самое высокое звание у людей, которые, по словам Н.М. Карамзина, учат нас «как душу возвышать и полубогом быть».