Кроме лозунгов, на школе и церкви имелось несколько надписей на португальском языке и рисунков чисто хулиганского содержания, а также очень тронувшие душу «стенограммы» (от слова «стена») на русском: «Шарафутдинов Ахмет. ДМБ-87. Казань» и «Проверено. Мин нет. Л-т Чупиков. 12.07.87.». Чуть ниже «Мин нет» другой рукой было приписано: «Но будут!»

Хотя дорога вроде бы была асфальтированной, пыли на ней хватало, потому что ремонтировали шоссе в последний раз еще при проклятом колониализме. Асфальт за прошедшие с той поры Долгие годы то плавился от жары, то поливался тропическими ливнями, то выветривался, но самое главное — безжалостно утчожился всякой колесно-гусеничной техникой, которую гоняли по нему все воюющие стороны.

К тому же шоссе частенько обстреливали, иногда бомбили с воздуха, закладывали в него мины и фугасы. Воронки, оставшиеся после этих мероприятий, заравнивали песком и щебнем, поскольку асфальтобетонный завод был только в столице, до которой по этому шоссе можно было добраться, лишь сбив с него блокпосты карвальевцев и азеведовцев. В такие воронки очень удобно закладывать мины по второму разу — асфальт колоть не надо, и не заметишь. Но, должно быть, мины на этот раз никто поставить не успел, и БТР доехал благополучно.

— Так, — сказал Болт, подходя к Луишу, вытянувшему из нагрудного кармана окурок самокрутной сигары и чиркавшего китайской зажигалкой. — Когда солнце сядет, камараду команданте?

— Часа два ждать, — пустил дым Васька, поглядывая на высотку, про которую говорил Болт на инструктаже. — БТР отпускаю через пять минут. Экипажу надо пи-пи делать. А Карвалью надо заметить, что он ушел, а мы остались.

Экипаж сделал свое «пи-пи» на угол школы, неподалеку от зачеркнутой надписи: «Вива Карвалью!» Россияне тоже прицелились и смыли немало побелки вместе с мазней. Бэтээрщики забрались в свой механизм, развернулись, размяв гусеницами остатки школьной клумбочки, и покатили через деревню обратно на шоссе.

— Построй народ, — скорее попросил, чем приказал, Луиш. Болт лениво дал команду: «В одну шеренгу — становись!», а бойцы это изобразили на школьном дворе фронтом на деревню.

— Это есть деревня Маконду, — Васька обвел рукой сотни полторы конусообразных крыш из пальмовых или банановых листьев, проглядывавших через кусты и заросли местных сельхозкультур, из которых самой знакомой была кукуруза. Вдоль шоссе, рассекавшего деревню на две неравные части — верхняя, где находилась группа, была заметно поменьше нижней, — просматривалась и пара-другая зданий прямоугольных форм с какими-то верандами и драными тентами.

Не то магазины, не то пивные, но явно давно не действующие. Вряд ли нынче по этой дороге катались платежеспособные граждане. Скорее всего, окромя военных да здешних жителей, рисковавших съездить в Редонду-Гонсалвиш на базар, тут никто не путешествовал.

— Там, — Луиш махнул лапой вправо от себя, — пятьсот метров на юго-запад — сам блокпост. Дальше наших нет. За той сопкой, — так и сказал, «сопкой»! — после поворота триста метров — ихние, Карвалью. Вон та — высота 335, там их НП. Иногда труба блики делает, видно. Они нас тоже видят. Должны думать, что мы тут спать будем. Поэтому надо постели готовить. А сейчас десять человек будут маты таскать, а остальные — вещи. В школу.

«Маты» оказались матрасами, за которыми бойцам пришлось бегать в какую-то глинобитную каптерку поблизости от домишки падре. Заведовал ей некий пожилой, толстый и важный солдат, в черных очках и вязаной шапочке с коричнево-белым узорчиком, увенчанной помпоном. При взгляде на шапочку вспоминалось о снеге, морозе и лыжных прогулках. Васька объяснил, что этот дед — ветеран национально-освободительного движения, и шапочку такого фасона, кроме граждан, воевавших еще с португальцами, никому носить не положено.

Примерно через часок вся эта возня, направленная на дезинформацию карвальевцев, была закончена. Бойцы забрались в пустой класс на первом этаже, уселись на матрасы и стали ждать, когда сядет солнце.

Солнце наконец-то закатилось. В бывшем классе стало прохладно и сыровато. В здешних горах, хоть и не шибко высоких, разница дневных и ночных температур была вполне приличная.

— Время! — услышали бойцы голос команданте.

— Расчехлить имущество! — скомандовал Болт. — Надеть бронежилеты и каски. Произвести вечерний намаз!

«Вечерним намазом» у Болта именовалось покрытие рож темной маскировочной краской. Был еще и «утренний намаз», когда на этот коричневый цвет наносилось несколько зеленых, желтоватых и голубоватых линий и пятен.

Такую рожу даже с пяти метров почти невозможно было разглядеть, если товарищ прятался в кустах или иных зарослях. Поэтому, разбившись на пары, бойцы при свете «летучей мыши» занялись приведением друг друга в негритянский вид.

Васька, который в «вечернем намазе» не нуждался, конечно, поехидничал:

— Писдейш, бла! Совсем как родные! Смотреть, бла, приятно!

Когда на голову Тарана водрузилась тяжеленькая каска, на плечи уселся броник четвертого класса защиты, а к навьючке добавились противогаз, одноразовый гранатомет «муха» и патронташи с подствольными гранатами, он подумал было, что с места встать не сможет. Это несмотря на всю «мамонтовскую» подготовку! Но увидел, что Ветров — по габаритам куда более хлипкий, чем Юрка! — берет ровно столько же. И нормально встал, не рассыпался.

Но то, что взвалили на себя еще два пацана того же возраста, что и Ветров, а габаритами, как Таран, удивило даже таких верзил, как Гусь и Топорик, истинных «мамонтов».

Пацаны — их называли Валет и Ваня — тащили по пулемету «ПК» с двумя коробками и по гранатомету «РПГ-9» с шестью выстрелами в двух мешках, притороченных сбоку от рюкзака.

Как ни странно, на самого здорового, то есть на Лузу, одели ровно столько, сколько и на Ветрова, то есть самого малорослого, не считая Механика, естественно.

Детинушку заела совесть, и он спросил у Болта:

— А мне что?

— Не беспокойся, юноша, — Болт похлопал двухметрового бойца по плечу. — Береги силы. Ты у нас «АГС» понесешь, когда с БТР спешимся.

Когда все, что нужно, было развешано по людям, Болт всех построил, проверил, чтоб ничего не брякало, и предоставил слово команданте.

— Внимание! — объявил Васку Луиш вполголоса. — Я выхожу в окно первым и встаю у начала тропы. За мной — ваш капитан. Дальше по его порядку.

— Борис и Глеб с ГВЭПами — сразу за мной, — определил Болт. — Следом — Валет, Агафон, Луза, Гребешок, Налим, Никита, Механик, Топорик, Таран, Гусь, Ваня, Вася и Богдан. Дистанция — два шага, не сопеть, не пердеть, не кашлять, слонов за яйца не хватать, материться тихо, внутренним голосом. Фонарей, вплоть до особого распоряжения, не зажигать!

— Пока за гору не перевалим, — пояснил Васька, — с высоты 335 самый маленький фонарь видно. А если заметят несколько — сразу поймут, что мы ушли из школы. И догадаются, куда Идем. Тогда, бла, хуна может быть.