В количестве трех.

– Вот. – Он развернул один. Серый шелк клинка. Изящная, как молодая змейка, рукоять. Меч был длиной побольше самого Брайра, но кузнец держал его легко, как перышко. Да клинок и казался легким. Такое уж оно, лунное серебро. Красивый меч, только руны по лезвию. Странные руны. Я никогда не видел таких.

– Работа не моя. – Проследил гном мой взгляд. – Так что не знаю, чего тут написано и как оно действует. Но магия эта сильна.

– Сколько?.. – Голос Элидора неожиданно охрип. Эльф откашлялся и повторил:

– Сколько вы хотите за этот меч?

Совсем спятил, парень! На такой клинок не наберется денег во всей аквитонской казне…

– Две трети того, что есть у вас, – невозмутимо ответил Брайр. – И оставшуюся треть за них.

Два меча. Небольших, легких и узких. Словно специально откованных для верткого, не отличающегося силой гоббера.

– Эльрик… Элидор… – Сим отчаянно посмотрел на нас, словно мы были способны отказаться от такого оружия.

– Возьмите.

Эльф протянул гному три небольших кошеля. С золотом. Все деньги, что были у нас.

Брайр пристально посмотрел на него. Взвесил кошели в своих широких ладонях. И… два отдал Симу.

– Эльф-то ты, конечно, эльф, – буркнул он в сторону Элидора. – Но нет в тебе жадности. Нету-нету, не спорь! – прикрикнул он, когда монах попробовал возмутиться, оскорбленный в лучших чувствах. – Так, видимость одна. Ишь чего! Да разве эльфийский скупердяй отдаст все деньги за оружие? Он по башке даст, клинок заберет и поминай как звали, верно, Эльрик? – Брайр расплылся в улыбке. – Этот знает. Он эльфов бивал. А клиночек тебе пригодится. Не раз. Сердцем я это чую. Ну ладно, ребятки, пора вам. А ты задержался бы, родич. У нас с тобой разговор долгий будет.

Монахи попятились к выходу. Вид у обоих был абсолютно ошеломленный. У меня, кажется, тоже.

– Мы ждем в «Розе Тальезы», – уже от выхода сообщил Элидор, пытаясь вернуть себе нормальное – скептическое – выражение лица. У него не получалось.

Сим спиной толкнул дверь. Споткнулся о порог. Едва не сел на задницу. И только потом сообразил, что не обязательно идти задом наперед.

Ни эльф, ни гоббер даже не вспомнили об обычном «спасибо». Не от хамства. От полной неспособности воспринять происходящее.

Так они и ушли.

Один из подмастерьев побежал проводить монахов, а гном, взяв мой топор, принялся сам раздувать мехи.

Сидя на ящике с заготовками, Эльрик смотрел, как Брайр готовится к работе. Принцу доводилось видеть оружейников в деле. Но в деле простом. Обыденном. Настолько, насколько вообще может быть обыденной тайна рождения оружия.

Сейчас же у него на глазах затевалось нечто особенное. И причина была не только в том, что гном собирался работать с лунным серебром. А в чем? Эльрик не знал. Но странная атмосфера затаившейся, словно притихшей кузни, освещенной сполохами огня; кузни, где по стенам метались – словно жили своей жизнью – в бесшумной пляске черные тени, эта атмосфера и еще дурманящий сознание поток воспоминаний придавали всему происходящему ощущение удивительно четкой ирреальности.

Или ускользающей, как морок, действительности.

Оружейник выставил из кузни оставшихся подмастерьев. Закрыл тяжелую дверь, сел напротив шефанго.

– Вот такие дела, родич, – сказал он, помолчав. – Стар я. Очень стар.

И Эльрику стало страшно.

Принц помнил ту холодную зиму в Великих горах. Сейчас, через долгую вереницу тысячелетий, он помнил ее отчетливо и ясно. Словно совсем недавно завывала метель, швыряя снегом в темное жерло пещеры, и горел огонь, и ползали где-то неподалеку непонятные твари – не люди, но и не нечисть – что-то среднее, вымершее чуть позже, а тогда намеревавшееся всерьез закусить наследником империи.

Не следовало, конечно, разводить огонь – Твари чуяли тепло, как Ржавильщик железо, но Эльрик продрог до костей, и зубы у него стучали так, что, кажется, слышно это было по всей округе. К тому же костер, весело и с треском пожирающий сухие ветки – когда-то над самой пещерой росла здоровенная сосна, рухнувшая потом внутрь, – жаркий, пляшущий костер отгонял вновь нахлынувшую тоску по дому.

Гиблое дело такая тоска, особенно посреди зимы, когда ты один, а вокруг ничего, кроме вьюги и голодных, почти безмозглых чудовищ.

К тому моменту, как первые из них заглянули на огонек – в буквальном смысле слова, – принц отогрелся уже настолько, что желание жить, а следовательно, желание драться вернулось к нему почти в полной мере. Но Тварей оказалось слишком много, чтобы прорубаться к выходу. И Эльрик, отмахиваясь топором и костеря противников – а заодно и все окружающее – на чем свет стоит, отступал в глубину пещеры. Зверь тогда в очередной раз сыграл с ним плохую шутку – он вырвался-таки, и, когда кровавая муть в глазах схлынула, а вокруг не осталось ровным счетом никого живого, де Фокс понял, что не знает, где выход. Еще он, помнится, обнаружил тогда горного медведя.

Мертвого.

Долго смотрел на срезанный наискось череп зверя и гадал, в силах ли человеческих сотворить такое. Гадал, пока на собственном топоре не обнаружил прилипшие клочки бурой жесткой шерсти.

Медвежатины хватило бы надолго. Но ждать чего-то, сидя у медленно гниющей туши, не было никакого смысла. Поэтому принц пошел вперед. Решив для себя, что вряд ли медведь выбежал из глубины подземелий, значит, где у зверя хвост, там и выход на волю.

О том, что медведь во время боя мог развернуться – и не раз, – Эльрик подумал лишь после нескольких дней пути в непроглядной стылой тьме.

Черные пещеры, где отказалось служить даже его кошачье зрение; где не было видно звезд, по которым так легко определить направление; где страшны были бездонные мертвые реки, а Твари, жившие в темной воде, смотрели на мир белесыми выпученными глазами – эти пещеры едва не доконали его. Принц понимал, что начинает понемногу сходить с ума от вечной тьмы и тишины. А потом и от голода. Он гнал от себя растущую уверенность в том, что весь мир – одно бесконечное подземелье, а солнечный свет, высокое небо, звезды, ветер – не более чем прекрасный, но прерванный сон.

Потом – провал.

Нашел его отряд гномьих рудознатцев. Обнаружив в гигантском зале труп (так подумали гномы поначалу) огромного существа, с лицом настолько чужеродным, что даже мертвое оно напугало их больше, чем живой демон, разведчики хотели сперва обойти зал стороной. А потом – так рассказывал Эльрику Брайр – один из них разглядел древко топора.

И если оставить без внимания труп чужака гномы еще могли, то не посмотреть топор… Это было выше их сил.

Они подошли поближе. Попробовали сдвинуть тело. Но – опять же по словам Брайра – мертвец тут же железной рукой вцепился в древко и послал всех непонятно, но явно далеко. А когда гномы разглядели лезвие топора и оценили его размеры…