«Двенадцать лет я жил со своей либеральной, предоставлявшей мне свободу мамой, а потом переехал к консервативному, все запрещающему, ориентированному на дисциплину отцу-«поборнику». Если я делаю что-то в угоду папе, он победно улыбается и говорит что-то вроде: «Вот почаще бы ты так делал!» Если бы не это, у нас были бы прекрасные отношения, но когда он пристает ко мне с требованиями, я сопротивляюсь. Он не понимает, как я устроен, и считает меня ленивым и непочтительным».

«Моя сестра Линн – явная «бунтарка». У нее возникали трудности, начиная с детского сада, причем это никогда не было связано с недостатком интеллекта. Все время учебы в старших классах она твердила, что хочет бросить школу. И вот летом стало казаться, что это наконец случится (а ведь ей оставалось доучиться всего год).

Перед тем как родители сели обсуждать с ней этот вопрос, я посоветовала маме разрешить Линн бросить школу. Я объяснила особенности ее «бунтарской» тенденции и рассказала о том, что она все равно найдет способ сделать то, чего хочет. Мама неохотно согласилась.

Проходит несколько недель – и вот уже Линн начинает заговаривать о том, чтобы окончить школу заочно, вместо того чтобы просто бросить ее. А сегодня она сказала мне, что возвращается в школу. Учителя пересмотрели ее расписание, чтобы оно лучше удовлетворяло ее потребности.

Несомненно, это результат того, что родители позволили Линн самостоятельно принимать решения. Она чувствует, что контроль в ее руках и что она сама решила вернуться к учебе (так и есть). Я не могу не задумываться о том, что случилось бы, если бы папа и мама заставили ее остаться в школе».

«Я работаю учительницей в нашей местной окружной тюрьме, в основном реализуя программы общего образования и старших классов школы. Не так давно у меня была ученица, которая буквально ставила себе палки в колеса: перечила охранникам и не выполняла задания. Я верила ей, когда она говорила, что очень хочет получить аттестат, – однако слова так и оставались словами.

И тут меня осенило, что она – «бунтарка». Рассказала ей о вашей теории, и это очень помогло ей начать воспринимать себя в новом, более позитивном ключе. Я перестала требовать от нее выполнения домашних заданий и позволила самой решать, как она хочет заниматься в каждый конкретный день: с помощью компьютерной программы, групповых уроков, самостоятельно или не заниматься вообще. Сейчас, когда я пишу это письмо, она уже благополучно сдала все пять из пяти экзаменов и таким образом завершила курс, эквивалентный школьному образованию».

«Я старалась помочь одному ученику-«бунтарю» стать лидером, а не подрывным элементом в классе, поэтому просила его выполнять мои поручения: например, раздать учебные материалы, помочь соседу. Я видела, что он хочет быть ответственным, что ему это нравится… так почему же он не хватается за возможность вести других за собой и помогать своим одноклассникам? Потом я узнала, что в силу своего «бунтарства» он отказывается от нее потому, что хочет руководить и помогать согласно своему решению, а не моему. Поэтому я сказала ребятам: «Покажите мне свою часть песни и дирижирования, все одновременно. Я хочу посмотреть, кто лучше всех с этим справляется, чтобы найти среди вас лидера группы». Теперь у него был выбор: либо стараться изо всех сил, либо «уйти в тень». Так вот, он очень старался. Тогда я задала ему вопрос: «Хочешь быть лидером своей группы?» Я не указывала ему, что делать, я спрашивала. Он согласился. И боже мой, с каким восторгом он возглавил группу!»