Весь мир перевернулся. У меня кружится голова, я, как пьяная, спотыкаюсь и ударяюсь спиной о стену. Алекс протягивает ко мне руку и не дает упасть.

— Присядь.

Голос Алекса звучит все так же уверенно, и это успокаивает. Мне не надо ни о чем думать, я просто выполняю его указания. Я сажусь. Пол сырой и жесткий. Луна, наверное, выглянула из-за облаков, сквозь щели в стенах и в крыше просачивается серебряный свет. За головой Алекса я вижу какие-то полки, а в углу груда банок… краска? Когда Алекс садится рядом, пространства для маневра практически не остается — сарайчик всего несколько футов в ширину.

— А теперь я собираюсь осмотреть твою ногу, — все так же шепотом говорит Алекс.

Я киваю. Далее теперь, когда я сижу, голова у меня не перестает кружиться.

Алекс садится напротив меня и кладет мою раненую ногу к себе на колени. Он начинает подворачивать штанину, и только тогда я сознаю, что она насквозь мокрая. Наверное, рана глубокая. Я закусываю губу и, предчувствуя боль, со всей силы прижимаюсь спиной к стене, но, когда сильные и прохладные руки Алекса прикасаются к моей коже и скользят по ноге, боль слабеет, он как будто прогоняет ее.

Закатав штанину, Алекс аккуратно наклоняет меня, чтобы разглядеть заднюю часть моей щиколотки. Я упираюсь локтем в дощатый пол, и мне кажется, что он начинает крениться. Да, наверное, я реально теряю много крови.

Алекс делает короткий резкий вдох сквозь зубы.

— Так плохо? — спрашиваю я, самой посмотреть мне страшно.

— Не двигайся, — говорит Алекс.

Я понимаю, что дело плохо, но Алекс мне об этом не скажет, и в этот момент меня переполняет благодарность к нему и ненависть к людям снаружи, к этим примитивным уродам, к охотникам с острыми зубами и тяжелыми дубинками. Эти чувства настолько сильные, что у меня перехватывает дыхание.

Не убирая мою ногу с колен, Алекс тянется в угол сарайчика и возится с каким-то ящиком. Я слышу, как щелкают металлические замки. А потом он наклоняется над моей щиколоткой с какой-то бутылкой в руке.

— Секунду будет жечь, — предупреждает Алекс.

Он брызгает из бутылки мне на рану, я чувствую резкий запах спирта, ногу обжигает, как огнем, и я чуть не кричу в голос. Алекс протягивает мне руку, я, не задумываясь, хватаюсь за нее и крепко сжимаю.

— Что это? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.

— Спирт для растирания, продезинфицирует рану.

— Откуда ты знал, что здесь есть спирт? — спрашиваю я.

Он не отвечает и высвобождает свою руку из моей, и только тут я понимаю, что все это время цеплялась за него. Но мне не до смущения, нет даже сил бояться, воздух как будто пульсирует, и все расплывается у меня перед глазами.

— Черт, — бормочет Алекс, — кровотечение на самом деле сильное.

— Вообще-то мне не очень больно, — шепчу я.

Вру, конечно, но Алекс так спокойно и уверенно держится, что мне тоже хочется быть сильной. Реальность искажается, шум и крики доносятся как из-под воды, и Алекс тоже как будто отдаляется и переходит в другое измерение. Мне начинает казаться, что я сплю либо вот-вот потеряю сознание.

А потом я решаю, что мне действительно это снится, потому что Алекс у меня на глазах начинает стаскивать через голову футболку.

«Что ты делаешь?» — мысленно кричу я.

Алекс уже снял футболку и начинает рвать ее на тонкие полосы, каждый раз, когда ткань начинает громко трещать, он тревожно поглядывает в сторону двери и прислушивается.

Я ни разу в жизни не видела парня без футболки, разве только совсем маленьких мальчишек или ребят на пляже с большого расстояния, но на них я старалась не смотреть, чтобы не попасть в неприятную историю.

А сейчас я смотрю и не могу отвести глаз. Лунный свет падает Алексу на плечи и лопатки, они слегка поблескивают и напоминают мне крылья ангелов на картинках в учебниках. Алекс худой, но мускулистый. Я наблюдаю за его движениями, смотрю на его руки и грудь, его тело так удивительно и прекрасно отличается от тела девушки; глядя на него, я думаю о пробежках на свежем воздухе, о разогретых мышцах и поте. Сердце разгоняет кровь по моему телу, у меня такое чувство, словно в груди бьется тысяча крохотных птиц. Не знаю, может, это из-за потери крови, но сарайчик начинает так быстро кружиться вокруг оси, что кажется — мы с Алексом вот-вот вылетим от этого кружения в ночь. До этого мне представлялось, что Алекс где-то далеко, теперь он заполняет собой все пространство — он так близко, что я не могу ни дышать, ни говорить, ни думать. Каждый раз, когда он прикасается ко мне, время как будто замирает и, похоже, может совсем исчезнуть. Исчезнет весь мир, и останемся только мы. Мы вдвоем.

— Эй!

Алекс дотрагивается до моего плеча. Всего на секунду, но в эту секунду мое тело уменьшается и существует только в той точке, до которой он дотрагивается, и эта точка наполняется сияющим теплом. Никогда еще мне не было так хорошо и спокойно. Наверное, я умираю. Почему-то эта мысль меня не расстраивает, вообще-то мне это кажется даже забавным.

— Как ты?

— Замечательно, — отвечаю я и начинаю тихо хихикать. — Ты без одежды.

— Что? — переспрашивает Алекс.

Даже в темноте я вижу, как он, прищурившись, внимательно на меня смотрит.

— Я никогда не видела вот так парня… Без рубашки. И так близко.

Алекс начинает аккуратно и плотно перебинтовывать мою щиколотку разорванной на полосы футболкой.

— Собака тебя здорово цапнула, — говорит он, — а это поможет остановить кровотечение.

Фраза «остановить кровотечение» напоминает о больнице, она меня пугает и сразу приводит в чувство. Алекс заканчивает перевязку, и теперь нога уже не столько болит, сколько ноет и пульсирует под тугой повязкой.

Алекс осторожно снимает мою ногу с колен и опускает ее на пол.

— Так нормально?

Я киваю в ответ, тогда Алекс снова пересаживается к стене, и теперь мы сидим совсем рядом и касаемся друг друга локтями. Я чувствую тепло его голой кожи, и мне становится жарко. Я закрываю глаза и стараюсь не думать о том, как он близко, и о том, что я почувствую, если проведу рукой по его плечу и груди.

Снаружи шум рейда становится все тише, крики и голоса звучат уже где-то в отдалении. Должно быть, рейдеры пошли дальше. Я беззвучно молюсь о том, чтобы Хана смогла вырваться из кольца рейдеров, мне даже думать страшно о том, что ей это не удалось.

Мы с Алексом сидим неподвижно. Я безумно устала и, наверное, могу проспать целую вечность. Дом так далеко, что я не представляю, как смогу до него добраться.

Алекс вдруг начинает говорить, он говорит тихо, но настойчиво.

— Послушай, Лина. То, что случилось на пляже… мне правда жаль. Я должен был раньше признаться, но я не хотел тебя отпугивать.