— Да я не отказываюсь, — начал юлить муж-чина, — но вдруг погонятся за вами, тут народ дикий, не сносить мне головы.

— Если хорошо все продумать, никто и не до-гадается. Приедем мы в Сользунд сами, через неде-лю, к вечеру, как стемнеет¬ — никто и не увидит. Нас там никто не знает. Сделаем вид, что в лес поехали, да и пропали. Волки, например, или медведь задрал. Бро-сим лошадей, одежду окровавленную — не сильно тут люди умные. А насчет риска… Работа у тебя та-кая! Что, на Руси, куда ты собрался, разве не могут напасть, ограбить, убить?

— Ладно, уговорила, — махнул рукой торго-вец, — но удобств не обещаю. А на камень-то дай еще взглянуть.

Милана достала алмаз.

— Хорош! — восхищенно прошептал мужчи-на, — но одного маловато будет за двоих!

— Ну ты и выжига! — возмутилась Милана.

— Я ж тебе говорю — опасно! Рискую сильно!

— Ладно, добавим еще, но смотри — ты слово дал.

— Уговор!

Молодые женщины повернулись, чтобы уйти, но через пару шагов Милана остановилась и оглянув-шись добавила:

— Но смотри, с нами шутки плохи, если ты хитрить начнешь! В Киеве сам сын воеводы с нами дружен! — И Милана достала перстень Всеволода. — Видишь, надпись киевского воеводы. Если поможешь нам, будешь у него в чести.

Молодая женщина взяла подругу за руку и они ушли. А обескураженный торговец остался сто-ять на причале. Постоял, постоял, что-то посчитал про себя, и вслух только сказал:

— Ишь ты! — развернулся и ушел на судно.

Договорившись о побеге, молодые женщина сильно волновались, но решение уже было принято и отступать некуда. Хозяева у них не жестокие, если их побег сорвется, сильно не накажут. Конечно, и даль-няя дорога с маленькими детьми ничего хорошего не сулила. Но у них появлялась возможность вернуться домой, где их любят и уважают, где они займут дос-тойное место! А что было уготовано молодым жен-щинам здесь? Позорная участь рабыни? Да и на од-ном ребенке Исгерд не остановится. Рожать ему сы-новей — это, что ли, ее судьба? Данута понимала, что со временем она потеряет свежесть, и что тогда запо-ет Исгерд? Он уже и сейчас думает только о своей выгоде. Предпочитает иметь сразу и жену, и налож-ницу. Не в силах сделать выбор. А если у него поя-вится рабыня помоложе, и что тогда? Нет, Данута давно решила быть свободной. Она еще в юности бе-жала из родительского дома не для того, чтобы по-пасть в рабство. Даже обычное замужество не устраи-вало свободолюбивую женщину. А тут — наложница. Лучше смерть, чем тихое прозябание.

Милана тоже разделяла взгляды своей подру-ги. И хотя и она родила сына, но безмерно любила его, считая его своим ребенком, а не «приплодом от рабыни». Молодая женщина была красива, умна и ловка, и раньше мужчинам никогда не верила. И пра-вильно делала. Торкель хоть и любил ее, но связывать свою судьбу с ней тоже не спешил. И рассказ Дануты о том, что он собирается жениться на старой вдове, чтобы получить изрядный кусок земли в качестве приданого, убедил ее, что здесь у нее нет будущего.

— Что ж, — сказала Милана подруге, — боги всегда дают человеку то, что он хочет. Но только од-но! Хочет Торкель землю — будет ему земля. А моей любви ему больше не знать! И сына придется зачи-нать с сорокалетней вдовой!

Побег

Женщины хорошо подготовились к побегу. Селение Сользунд находилось в пятнадцати милях от их дома. Это почти день пути. Милана придумала хороший повод, чтобы отправить из дома Торкеля — сказала, что для изготовления седел нужна срочно хорошая выделанная кожа, которую можно купить только у одного кожевенника, живущего в отдаленном городке Тромселе. Данута в свою очередь подговорила Ис-герда отправиться вместе с братом, чтобы ему не было одиноко в дороге, да заодно попросила купить ей немного полудрагоценных камней у ювелира для украшения наручьев дорогих мечей. Мужчины отправились в назначенный день рано утром, когда только начало светать. Молодые женщины вышли проводить их и крепко поцеловали на прощание. Ви-кинги, не зная, что поцелуй был прощальным, порази-лись тому, с какой страстью поцеловали их всю неде-лю холодные к ним рабыни.

— Поймешь этих баб! — пробормотал себе под нос Торкель, заметив, что на глазах у его налож-ницы были слезы. — Всю неделю дулась почему-то, а сейчас такая ласковая!

— Да и моя тоже подобрела! Это у них из-за этих пресловутых дней такие перепады в настроении! — сказал также расцветший после жаркого поцелуя Дануты ее хозяин.

Подруги заранее спрятали большие сумки со своими вещами, оружием и едой на дорогу. Нильхи и Фенн накануне были хорошо накормлены отборным овсом.

Уже начало всходить солнце, когда Милана подъехала на своем саврасом Фенне к дому, где жила ее подруга, с ребенком на руках.

— Ну, боги нам помогут, дорогая, — сказала она, и первая поехала в сторону ближайшего леса.

Данута улыбаясь, посмотрела ей вслед и по-шла на конюшню. О том, что Исгерд и Торкель пода-рили рабыням лошадей, знала вся округа, а еще все знали, что они разрешают женщинам кататься, когда им вздумается. Нильхи как будто чувствовала свою причастность к большому делу и тонким ржаньем приветствовала свою хозяйку. Кобылка зашевелила черными ушками и весело выбежала из конюшни. Че-рез некоторое время подруги уже ехали по направле-нию к Сользунду, сидя вместе с детьми на теплых спинах лошадей. Поехали они через перевал. Обычно в Сользунд ехали вдоль воды, где дорога была удоб-ней. Но этой дорогой пользовались многие, и был большой риск попасть кому-то на глаза. А путь через горы был хоть и дальше, но там можно было встре-тить только диких зверей, да редкого мужичка, от-правленного за дровами. Надвигался праздник, и ни-кто не работал. Так что дорога, как и рассчитывали молодые женщины, оказалась совсем пустынной.

— А все-таки жалко его, — проговорила Да-нута, откусывая добрый кусок от пирога с черникой, когда они остановились на привал. Где-то рядом в зарослях журчал ручеек, день был теплый и абсолют-но безветренный, — приедет домой, а там пусто.

— Пусто? — усмехнулась Милана, — его встретит Гудрун. Там вообще полон дом людей. Жи-вут как сельди в бочке.

— Как сельди, да все сами по себе, как чужие.

— Неправда, они любят друг друга. Отец, мать, брат, — Милана успела разговаривать, жевать копченое мясо, и еще и не забывала совать куски в рот сыну, — просто они люди северные, суровые, можно сказать, крутонравные.

— А мне это и нравится в них. Я, как пред-ставлю, как они плывут через океан, в Исландию, во-семьдесят человек в этом корыте. Настоящие мужчи-ны. — Данута, поев, лежала на траве и жевала сухую былинку. Зеленая стена охватила их со всех сторон. Она были так высока и так густа, что женщины с детьми в ней просто утопали. Внизу, под ногами, — трава, спереди и сзади с боков — тоже трава и только вверху — голубое небо. Молодая женщина, размякнув на солнышке, лениво думала о том, что у них на юге никогда не бывает такой нарядной зелени.

— Об этом никто и не спорит, — согласилась Милана, — мужества у них хватает, только доброты к нам, женщинам, маловато. Думают все больше о себе. Чтобы и жену иметь, и наложниц. Да еще не просто так, а чтоб любили!