— Помогите! На помощь!

Но я уже успел вскочить и подлететь к нему. За волосы я оттянул его назад и с силой шмякнул головой о подоконник.

— Мы еще не договорили! — крикнул я ему в ухо.

На школьном дворе толпилось много народу, в основном учащиеся. Наверняка была перемена. Все они смотрели наверх — на нас.

Я сразу заметил мальчика в черной шапочке; в этой толчее было приятно увидеть родное лицо. Он стоял чуть поодаль, у лестницы, ведущей к главному входу, в компании нескольких девушек и парня на скутере. На шее у мальчика в черной шапочке висели наушники.

Я помахал ему — это я хорошо помню — и попробовал улыбнуться. Я хотел дать ему понять, что потасовка наверху вовсе не так страшна, как может показаться со стороны. Просто у нас с директором возникли кое-какие разногласия по поводу сочинения Мишела, которые мы уже почти разрешили.

— Это был премьер-министр, — сказал Серж, садясь за стол и пряча мобильник в карман. — Он хотел уточнить содержание завтрашней пресс-конференции.

Один из нас мог бы сейчас спросить: «Ну? И что ты ему ответил?» Но все словно воды в рот набрали. Иногда, вопреки своему обыкновению, лучше промолчать. Если бы Серж рассказал анекдот, начинающийся, к примеру, с вопроса: «Почему китайцы никогда не ходят к парикмахеру вдвоем?» — то, скорее всего, повисла бы точно такая же тишина.

Мой брат взглянул на свой десерт, который, видимо, из вежливости до сих пор не унесли.

— Я ему ответил, что не хотел бы сегодня раскрывать содержание пресс-конференции. Он выразил надежду, что ни о чем серьезном речь не идет. Что я, например, не собираюсь отказываться от участия в выборах. Он так и сказал: «Мне было бы искренне жаль, если бы вы сейчас, за семь месяцев до выборов, сошли с дистанции».

Серж попробовал сымитировать манеру речи премьер-министра, но шарж получился неудачным.

— Я честно ответил, что еще обсуждаю этот вопрос с семьей и оставляю пространство для маневра.

Стоило премьер-министру вступить в должность, как он стал предметом шуток — по поводу его внешности, его суконных речей, его бесчисленных промахов. Однако постепенно к нему привыкли. Как привыкают к пятну на обоях.

— О, интересно! — сказала Клэр. — Значит, ты оставляешь пространство для маневра. А я-то думала, ты уже все решил. И за нас тоже.

Серж искал взглядом глаза жены, но та рассматривала свой мобильник, лежащий перед ней на столе.

— Да, я оставляю пространство для маневра, — вздохнул он. — Я хотел бы, чтобы мы приняли совместное решение. Как единая семья.

— Как мы всегда это делали, — сказал я.

Я вспомнил сгоревшие спагетти карбонара, кастрюлю, которой я запустил ему в голову, когда он попытался увезти от меня сына, но воспоминания Сержа были, по-видимому, не столь мрачными, потому что его лицо вдруг расползлось в приветливой улыбке.

— Да, — сказал он и посмотрел на часы. — Мне действительно… нам пора. Бабетта… счет еще не принесли?

Бабетта встала.

— Да, пошли, — сказала она и повернулась к Клэр. — Вы тоже идете?

Клэр подняла полупустую рюмку граппы.

— Идите. Мы вас догоним.

Серж протянул Бабетте руку. Я думал, что Бабетта проигнорирует этот жест, но она оперлась на его руку и даже предложила Сержу взять ее под локоть.

— Мы можем… — сказал он и улыбнулся. Он прямо-таки сиял, поддерживая жену за локоть. — Мы еще вернемся к нашему разговору. Пропустим в кафе по стаканчику и поговорим.

— Хорошо, Серж, — сказала Клэр. — Мы с Паулом допьем граппу и присоединимся к вам.

— Счет, — сказал Серж, похлопав по карманам пиджака в поисках кошелька или кредитной карточки.

— Не надо, — сказала Клэр. — Потом рассчитаемся.

И они ушли. Я смотрел им вслед, пока они двигались в сторону выхода. Мой брат под руку с женой. Лишь горстка гостей обернулась, когда они проходили мимо. Очевидно, к нему уже начали привыкать: после долгого здесь пребывания его лицо успело примелькаться.

Из открытой кухни вынырнул мужчина в белой водолазке — Тонио. Наверняка по паспорту он Антон. Серж и Бабетта остановились, чтобы раскланяться. Официантки торопились подать пальто.

— Ушли? — спросила Клэр.

— Почти, — ответил я.

Допив граппу, Клэр накрыла рукой мою ладонь.

— Ты должен что-то предпринять, — сказала она, легонько сжав мои пальцы.

— Да, — сказал я. — Мы должны его остановить.

Клэр обвила пальцами мою ладонь.

— Остановить его должен ты, — сказала она.

Я посмотрел на нее.

— Я? — спросил я, почувствовав, что не смогу отказать ей в просьбе.

— Ты должен ему помешать, — сказала Клэр.

Я не сводил взгляда с Клэр.

— Предприми что-нибудь, так чтобы завтра он не смог появиться на пресс-конференции, — сказала Клэр.

В этот момент где-то поблизости запищал мобильный телефон. Сначала едва слышно, а потом все громче и громче, так что писк перетек в мелодию.

Мы вопросительно переглянулись и одновременно покачали головами — наши телефоны молчали.

Под салфеткой на столе лежал мобильник Бабетты. Непроизвольно я бросил взгляд в сторону выхода: Серж и Бабетта ушли. Я протянул руку, но Клэр меня опередила.

Сдвинув крышку, она прочла на дисплее имя звонившего. Затем снова закрыла крышку. Мелодия оборвалась.

— Бо, — сказала она.

— Его маме сейчас не до него, — сказала Клэр и положила мобильник на прежнее место, даже снова прикрыв его салфеткой.

Я промолчал. Я ждал, что скажет моя жена.

Клэр вздохнула.

— Знаешь, что этот… — Она не закончила предложение. — О Паул! Паул…

Она запрокинула голову. Ее глаза увлажнились и заблестели, не от горя или отчаяния, но от злости.

— Знаешь, что этот?.. — повторил я.

Весь вечер я полагал, что Клэр ничего не известно о видеороликах. Я все еще надеялся, что окажусь прав.

— Бо их шантажирует, — сказала Клэр.

Я ощутил ледяной укол в грудь. На всякий случай я растер щеки, чтобы Клэр не заметила, как я покраснел.

— Каким образом? — спросил я.

Клэр снова вздохнула. Сжав кулаки, она забарабанила ими по столу.

— О Паул, — сказала она. — Я молила Бога, чтобы ты ничего не узнал. Мне не хотелось, чтобы ты снова… расстроился. Но сейчас уже поздно.

— Как это Бо их шантажирует? Чем?

Из-под салфетки раздался писк. На этот раз одиночный. С боковой стороны телефона Бабетты замигал голубой огонек — видимо, Бо оставил голосовое сообщение.