Высокородного Перразия почти сразу же препроводили в шатер рекса Валии, где собрались готские вожди. В большинстве своем они были комиту агентов незнакомы, но среди них он без труда опознал рекса Аталава, приезжавшего в Медиолан несколько месяцев назад, и патрикия Сара, сына покойного Руфина, доставившего империи столько хлопот. Перразия поразила молодость готских вождей: практически все они еще не достигли тридцатилетнего возраста, включая верховного вождя Валию Балта.

— Ваши условия? — спросил Перразий, присаживаясь на предложенную скамью.

— Нас не устраивает Нижняя Мезия в качестве постоянного места поселения, — сказал рекс Валия. — Мы требуем от императора Гонория уступить готам Далмацию, Македонию, Панонию и Иллирик. На этих землях мы образуем собственное королевство, независимое от Римской империи.

Размах у готов был впечатляющим. Они не просто собирались осесть на землях империи, они собирались стать в ее провинциях правящим слоем, заменив римскую администрацию. Но даже не это было самым опасным. Готское королевство рассекло бы империю на две части и навсегда похоронило бы ее единство, и без того уже дышащее на ладан. К сожалению, готы не были единственными врагами империи. На севере Галлии уже возникло франкское королевство. Рексу Гвидону удалось подмять под себя земли вплоть до Рейна, что в будущем грозило Римской империи неисчислимыми бедами. В Норике полновластным хозяином чувствовал себя князь Верен, еще одна головная боль Рима. В Верхней Панонии утвердились аланы во главе с князем Савлом. И хотя последние называли себя федератами империи, рассчитывать на их верность было бы слишком легкомысленно. В Африке дела обстояли не лучше. Префект претория Гераклион грозил окончательно выйти из подчинения императора Гонория. В Испании бесчинствовали богоуды и волновались легионеры, не получающие жалования из казны. Префект Испании Константин слал в Медиолан отчаянные письма, но, к сожалению, помочь ему было некому.

— Я передам ваши условия Гонорию, — кивнул Перразий. — Но можем ли мы рассчитывать, что после принятия императором этих условий готы покинут Италию?

— Вне всякого сомнения, — подтвердил Валия. — Мы уйдем в свои земли сразу же, как только вы выплатите нам три миллиона денариев за нанесенную обиду.

— Какую обиду? — растерялся от чрезмерных претензий комит агентов.

— Вы, римляне, пытались убить моего посла, высокородный Перразий, — нахмурился Валия. — Согласись, такое нельзя прощать никому.

— Рекс Аталав оскорбил императора, — рассердился комит агентов. — Он соблазнил его сестру.

— Рекс готов загладить свою вину, — усмехнулся Валия. — Мы снизим наши претензии до миллиона денариев, если Галла Плацидия станет женой Аталава Гаста. Этот брак укрепит наш союз с Римом и станет гарантией добрых отношений между империей и готским королевством.

Высокородному Перразию не осталось ничего другого, как развести руками и пообещать рексу Валии, что его требования будут сегодня же донесены до ушей божественного Гонория.

— И когда будет ответ императора? — спросил Валия.

— Не ранее чем через десять дней, — вздохнул Перразий.

— Пусть будет по-твоему, комит, — согласился верховный вождь готов. — Но через десять дней мы начнем решительный штурм Асты.

Патрикий Сар вызвался проводить Перразия до крепостного рва. Сын Руфина был чем-то сильно озабочен, во всяком случае, так показалось комиту агентов. Конечно, Сар родился и вырос среди варваров, но он был чистокровным римлянином, принадлежавшим и по отцу, и по матери к двум едва ли не самым знатным патрицианским родам.

— Мне очень жаль, светлейший Сар, что именно ты стал одним из тех, кто хоронит славу Великого Рима, — сказал словно бы между прочим Перразий. — Ты едва ли не последний из римлян, кто с полным правом может называть себя патрикием. Остальные в большинстве своем либо потомки варваров, либо выскочки.

— Я связан с готами узами родства и не собираюсь их обрывать, — хмуро бросил Сар и обернулся на своих охранников, шествующих в десяти шагах позади патрикиев.

— Ты не доверяешь своим людям? — удивился Перразий.

— С чего ты взял? — пожал плечами сын Руфина. — Мои люди пойдут за мной в огонь и в воду, ибо в большинстве своем они выходцы из римских провинций Дакии, Панонии и Фракии. Многие из них служили Риму в качестве легионеров и клибонариев. Мой отец подбирал их с великим тщанием и щедро платил за службу. Варвары уважают не только ум, но и силу. Любимец богов просто не может быть слабым. А патрикий Руфин был одним из первых среди русов Кия.

— А твоя жена тоже находится в лагере готов?

— Так же как и сын Аэций, — неожиданно улыбнулся Сар. — Кудесница Власта предсказала моему сыну великую судьбу, и думаю, она не ошиблась на его счет.

— Я бы очень хотел, светлейший Сар, чтобы твой сын служил не варварам, а Великому Риму, — сказал Перразий, — но это будет зависеть не только от него, но и от тебя.

Магистр пехоты Иовий внимательно выслушал Перразия, и на его лицо, обожженное африканским солнцем, набежала тень. Условия варваров были неприемлемы для Рима, это понимали оба — и магистр, и комит. Иовий даже не стал докладывать о них божественному Гонорию, дабы не вызвать новый приступ ярости у императора. Да и не в Гонории было дело. Восемнадцатилетний юнец, волею своего отца Феодосия Великого оказавшийся на вершине власти, не обладал ни умом, ни опытом для того, чтобы без большого урона выйти из создавшейся ситуации.

— Ты уверен, Перразий, что готы решатся на штурм?

— Вне всякого сомнения, — кивнул комит. — Рекс Валия слишком умен, чтобы упустить такой шанс. Убив или пленив Гонория, он станет полным хозяином в западной части империи.

— Ты считаешь, комит, что мы должны принять условия готов? — прямо спросил магистр пехоты.

— Я рассчитываю на помощь Стилихона, — отвел глаза в сторону Перразий. — Префекту удалось договориться с аланами рекса Савла?

— Удалось. Но у Стилихона слишком мало сил, чтобы справиться с Валией. Скажу более, префект Испании Константин отказал нам в поддержке живой силой и продовольствием. Иначе как изменой его действия объяснить нельзя.

— Где сейчас находится Стилихон? — спросил Перразий.

— В Лионе.

— А рекс Савл?

— В Вероне. Туда же стягиваются и остатки легионов Себастиана. Через семь, максимум через десять дней они подойдут к Асте. Здесь Стилихон планирует дать Валии решающее сражение. Во всяком случае, так утверждает мой человек, которому удалось сегодня пробраться подземным ходом в крепость.

— Мы не можем рисковать, магистр, — покачал седой головой Перразий. — Легионы Стилихона и конница Савла — это все, что у нас осталось. Их поражение обернется развалом империи.

— И что ты предлагаешь, комит? — рассердился Иовий. — У нас кончается продовольствие, а у легионеров Стилихона — терпение. На аланов тоже полагаться нельзя. В любую минуту рекс Савл может изменить решение и увести свою конницу обратно в Панонию.