главную роль в любви; получалось, что Жюльен Сорель, госпожа Бовари, маркиза с виконтом, граф Монте-Кристо, всё это было для того, чтобы засунуть кусочек одного человека в другого человека … и даже Незнайка, не будь он коротышкой, стремился бы к тому же … это уж слишком!

Ляля так и сказала: “Это уж слишком! У меня с тобой всё!” Так и сказала, как будто это была любовь, а не дружба. Дружбу нельзя прекратить, а любовь можно, от дружбы нельзя освободиться, а от любви – пожалуйста.

Ух, какую Ляля почувствовала летящую свободу!

Только что казалось, что мир такой маленький, в одном человеке, – а мир большой. Это было Ляле хорошо известно из книг: так всегда бывает, когда излечиваешься от любви.

Алексей Федорченко

Населённые пункты

Чебоксары. Конкурс

Комар сел на твой сосок. Вонзил глубоко хоботок, стал рубиновым. Я не фотограф, но за этот снимок получил диплом лауреата республиканского конкурса “Мира не узнаешь, не зная края своего!”.

Туапсе. Планы

В “Нефтяник Сибири” не удалось достать путёвки, мы поехали в санаторий имени 1 Мая.

Ты сказала:

– Я запланировала: здесь будет зачат наш ребёнок.

Красноярск. География

Я сказал:

– Голубая жилка под кожей твоей груди точно карта Енисея. Появляется из ямки под правой ключицей, вбирает сосудики Тунгусок – Нижней и Подкаменной, а твоя Ангара заканчивается соском Байкала. Родинки – Красноярск, Игарка, Абакан. Белый шрамик – Саяногорск.

Ты сказала:

– Я знаю, мне уже говорили.

Асуан. На верхней палубе

Тыльной стороной ладони потрогал твоё лицо (ветер со стороны пустыни) – холодное. Ночь, февраль, качели скрипят очень.

Сказал:

– Тебя зовут Патрисия, значит, будем пить кальвадос.

Ты сказала:

– У реки русское имя – Нил, значит, будем пить водку.

Котбус. Царапины

Ты сказала:

– Раньше в Германии жили славяне – полабские сербы. Бранденбург – это Бранибор, Лейпциг – Липск, Дрезден – Дрежджаны, Берлин – Медвежий город. Отсюда в древности славяне расселились и на Балканы, и на Русь. Лужица на берегах Шпрее – последний осколок древней Полабской Сербии. В Верхней Лужице живут мильчане, гломачи и нишане, а в Нижней Лужице – лужичане и нижичане.

Вот наш гимн на верхнелужицком языке:

  Rjana Łužica,

  sprawna, přećelna,

  mojich serbskich wótcow kraj,

  mojich zbóžnych sonow raj,

  swjate su mi twoje hona!

  Časo přichodny,

  zakćěj radostny!

  Ow, zo bychu z twojeho

  klina wušli mužojo,

  hódni wěčnoh wopomnjeća!

А вот так поётся на нижнелужицком:

  Rědna Łužyca,

  spšawna, pśijazna,

  mojich serbskich woścow kraj,

  mojich glucnych myslow raj,

  swěte su mě twoje strony.

  Cas ty pśichodny,

  zakwiś radostny!

  Och, gab muže stanuli,

  za swoj narod źěłali,

  godne nimjer wobspomnjeśa!

А по-русски будет примерно так:

  Родная Лужица

  чиста и красива,

  моих сербских предков край,

  моих снов волшебных рай,

  святы твои просторы!

  Время придёт —

  возликует народ!

  О! Из лона твоего

  выйдет настоящий герой,

  достойный вечной славы!

Я сказал:

– Потихоньку! Ты царапаешь сильно мне спину.

Сингапур. Мертвецы

Ты сказала:

– Брось ножницы! Никогда не стриги ногти после полуночи, а то придут мертвецы, которых ты не любил при их жизни!

Франкфурт-на-Майне. Кровосмешение

Иглой циркуля мы выцарапали на запястьях, ты – “А”, я – “Н”. Соединили-прижали кровоточащие буквы, испачкали кровью твой белый фартук. Не пошли на химию и целовались в школьной раздевалке …

Через двадцать лет в торговом центре “Peek & Cloppenburg” я увидел тебя на встречном эскалаторе. Ты узнала, крикнула:

– Я стала маркизой! Мои дети – потомки Каролингов!

Хайфа. Большая медицинская энциклопедия

Целый шкаф моей библиотеки занимает “Большая медицинская энциклопедия”. Пятьдесят четыре тома. Пятьдесят две книги серо-зелёного цвета – издания 1976 года. И только два первых тома “старого” издания – 1956 года. Том первый: “А – Ангеофиброма”, том второй: “Ангеохолит – Аюрведа”.

А раньше все тома были как эти два – коричневые с золотым парадным тиснением. Твои родители тоже были врачами, в начале восьмидесятых им запретили вывозить в эмиграцию “новую” медицинскую энциклопедию. А издание 1956 года вывозить разрешалось. Ты часто бывала у меня в гостях, мы вместе изучали по богатым цветным иллюстрациям энциклопедии тайное строение мужчин и женщин. Ты предложила поменяться книгами. Но в вашем издании почему-то не оказалось первых двух томов …

Через четыре года твой арабский друг приревновал тебя к своему старшему брату и зарезал. И всю твою семью: родителей-врачей, брата, дедушку. Только бабушка осталась жива: она в тот день лежала в больнице.

Градижск. Стрела

Вложил тяжёлую стрелу в тетиву лука. Наконечник – залитый свинцом острый конус из жести консервной банки из-под болгарского зелёного горошка. Мне девять лет, и я хочу убить Кременчугское море.

Когда здесь родился мой папа, не было ещё ГЭС, не было моря, а под самой горой текла река Гырман, берущая начало в приднепровских болотах. Навстречу ей бежала небольшая речка Мыкилка. Около Градижска они сливались в спокойное русло Ковтёбы, забирали в себя воды Быстрика, Кагамлычка и Вырвихвиста и вливались в Днепр. Между Гырманом и Днепром – знаменитые градижские плавни с сенокосными лугами. А ещё – богатые рыбой и дичью озёра: Ропа, Сулинка, Сметанное, Солёное, Дубовое, Плоское. Плавни перерезала речка Солоница, а чуть дальше с Днепром сливалось его старое русло Старик. И над этой красотой – самая высокая гора днепровского Левобережья, Пывыха, покрытая дубравами и церквями.

Искусственное море затопило долину, сточило белую песчаную гору. Несколько раз в год от Пывыхи, как от айсберга, откалываются пласты размером с десятиэтажный дом. Они падают-рассыпаются в пыль и растворяются в густо-зелёной от цветущих водорослей воде.

Стою на краешке стометрового обрыва – на камнях последнего фундамента Пивогорского Пустынно-Николаевского монастыря. Всё остальное уже далеко внизу, под водой и на границе белого песка и зелёной воды, там, где мой старший брат ищет старинные монеты среди осколков черепов, кирпичей и каменных крестов исчезнувшего монастырского кладбища.

Поднял лук сильно выше горизонта, почти вверх. Море съело реки и кости моих предков – я натянул и отпустил тетиву.

Тяжёлая стрела вонзилась глубоко в песок берега,