litbaza книги онлайнСовременная прозаЯ была первой - Катрин Панколь

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 56
Перейти на страницу:

– Ты права, в двадцать шесть лет я поняла, что мне нечего ждать от жизни… Подумать только! Сколько всего я могла бы сделать! У меня было столько гран­диозных планов, столько надежд, столько сил… но судьба распорядилась иначе!

– Она была зла на весь мир, на своих подруг, вы­глядевших счастливыми, имевших работу, надежно­го мужа, деньги. Чудовищно нелепое существование приводило ее в отчаяние. У нее не было ни денег, ни профессии, ни покровителей. Помощи и поддержки ждать было неоткуда. Безвыходность ситуации при­водила ее в неистовство, в бешенство, и она невольно срывала ярость на близких, которых кляла на чем свет стоит, и на четверых своих детях. Дети были яр­мом, которое ей предстояло нести до тех пор, пока они не вырастут и не смогут сами себя прокормить.

Ее жизнь была невыносимой, но бросить детей на произвол судьбы она не могла. Она была полна решимости тянуть ношу до конца, работать не ща­дя сил, исполняя материнский долг. Она сделала все, чтобы быть хорошей матерью: зарабатывала на жизнь тяжким учительским трудом, терпеливо сно­ся все тяготы: неудобное расписание, утомительные поездки на метро, скучных коллег, дежурства по столовой, дополнительные занятия, приносящие жалкие гроши – все это она принимала, не смея роп­тать. Ее лучше годы были безвозвратно потеряны. Она работала как проклятая, не разгибаясь, не поз­воляя себе ни минуты отдыха.

– Дорогая, – произнесла она со слезами на глазах. – Как ты сумела все это угадать?

– Дело привычки, – ответила я. – Когда пишешь, придумываешь истории, поневоле учишься приме­рять на себя чужую шкуру…

Я еще не знала, что в порыве волнения она откро­ет мне страшную истину, что невинная игра, которую я затеяла, только чтобы разрядить обстановку, самым чудовищным образом обернется против меня.

Я жду, жду, что мать сама завершит начатый мною рассказ. Я хорошо ее знаю. Для меня не сек­рет, что она человек суровый, привыкший прямо говорить все, что думает, ведь в ее системе ценнос­тей эмоции занимают последнее место. Для нее по-настоящему важны лишь внешние признаки благо­получия: деньги, репутация, материальные блага, положение в обществе – ко всему этому она отно­сится серьезно, а эмоции… Глупости какие!

Я напряженно замираю, готовлюсь принять удар. Я еще не знаю каким он будет – слабым или сокру­шительным, не знаю, следует ли мне ждать новых страшных откровений. Я ничего не знаю, но напряга­юсь всем телом, чтобы встретить его во всеоружии.

– Ты угадала… Я никогда вас не любила. Никогда. Вы были слишком на него похожи… Все, что я для вас делала, я делала только из чувства долга. Вы ни в чем не знали нужды! Мне есть чем гордиться! Но в глубине души… В глубине души я всегда мечтала родить ребенка от любимого мужчины. И этого ре­бенка я бы любила по-настоящему… Как я об этом мечтала, ты бы только знала, как я мечтала встре­тить такого мужчину и родить ему ребенка… Но жизнь распорядилась иначе.

Она опускает плечи, оседает всем телом, всецело отдаваясь своей старой мечте. Ее взгляд теплеет, на губах вырисовывается улыбка, предназначенная этому несуществующему любимому ребенку. Она могла бы описать мне его во всех подробностях, но воздерживается. Мы принадлежим к разным мирам – я и этот ребенок. Мать сейчас далеко-далеко, рядом с ним. Она меня не замечает, она пестует давнюю мечту, которой так и не довелось стать реальностью.

Я догадывалась об этом и потому сама подтолк­нула ее к роковому признанию, но в глубине души продолжала надеяться на лучшее. Я рассказала ей са­мую ужасную версию в надежде, что она опроверг­нет мои слова, возмущенно возразит, что всегда лю­била нас, просто не умела выразить свою любовь, признаться в ней, что мы были замечательными детьми, что я замечательная дочь, что она гордится мною, верит в меня.

– Я так рада, что ты мне все это рассказала, – го­ворит она, что ты догадалась о моей драме, о моей страшной пытке.

Счастливая, успокоенная, мать наклоняется через стол, протягивает ко мне руки, ищет ласки, едине­ния. Она облегченно вздыхает, улыбается. Я сняла с ее плеч непосильную ношу. Я ей больше не дочь, а подруга, лучшая подруга, сумевшая прочесть то, что камнем лежало на дне ее души, избавить от грязи, не тыча в эту самую грязь лицом.

Я беру ее руки в свои и сжимаю их сильно-сильно.

В тот вечер я мысленно с нею простилась.

Я простилась с мамой, которую так долго ждала, о которой так долго мечтала, мечтала так сильно, что шла за ней по пятам в надежде поймать на себе ее взгляд, получить немного внимания, услышать, что она меня любит. От одного ее слова у меня бы вырос­ли крылья, я бы повзрослела на тысячу лет, не совер­шила бы тысячи ошибок, тысячи смертоубийств. Я знала это. Я желала ее любви, желала изо всех сил. Так солнце обжигает кожу, так горит жаркий огонь, так вода спасает от жажды. Я требовала ее настойчиво, беспо­щадно. Ее любовь была для меня вопросом жизни и смерти. Я неотступно следовала за ней, надеясь, что она одарит меня взглядом, спасая тем самым саму себя.

Я простилась со всеми матерьми, чей взгляд я ук­радкой ловила, чтобы заменить тот, единственный…

Я стерла из памяти эти глаза, никогда на меня не смотревшие. Я стерла все взгляды, о которых моли­ла, которых искала, кипя от ярости, и не находя, в порыве бешенства, отправлялась искать на стороне то, в чем она мне отказывала. Я готова была убить всех кто на меня смотрел, ведь я хотела, чтобы на ме­ня взглянула именно она. Я искала ее взгляда, ее глаз. Другие не могли мне ее заменить. Ничто не могло заменить тот первый взгляд, каким мать смо­трит на свое дитя, вдыхая в него силу, побуждая жить и любить, любить других и самого себя.

Я готова была убить любого, кто смотрел на ме­ня с любовью, только за то, что это была не она.

Не она. Не мать, которую я любила больше всех на свете.

Я поняла это в тот вечер.

Я поняла все. Поняла откуда возникла эта злость, эта беспощадность по отношению к людям, кото­рые пытались ко мне приблизиться, любить меня. Я не хотела их любви. Я хотела, чтобы меня любила ТЫ, только ты, ТЫ, ТЫ, ТЫ, моя мать. Ты, которая меня не любила, которая, по воле судьбы, не могла меня любить.

В тот вечер я в мгновение ока оказалась одна, осталась наедине с самой собой.

Мои глаза обратились внутрь меня, и прочтя эту страшную истину, сказали мне: ну вот, теперь ты все знаешь, ты все поняла. Ты дошла до самого кон­ца истории, открыла постыдную тайну, даровала себе свободу.

Ты свободна…

Свободна.

Она сделала тебе неслыханный подарок. Мало кто из матерей так щедро одаряет своих детей: она вернула тебе свободу. Другая на ее месте стала бы возражать, сказала бы: «Ну что ты, милая, это не­правда! Я вас так любила, так любила», сделала бы все для поддержания имиджа любящей матери. А она была честна. Ей хватило смелости, легкости, от­ваги, чтобы бросить тебе в лицо всю правду, излить всю душу. Скажи ей спасибо. Больше тебе некого бояться. Отныне никто не помешает тебе расти!

1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 56
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?