— Переживаете?

Джеку сделалось почти жалко неопытную девушку, которая мало что могла противопоставить его иезуитской тактике. Виконт ожидал, что Сабрина будет вести себя с ним более вызывающе. Теперь же в его душе шевельнулось что-то теплое, человечное. Но он тут же подавил это чувство и холодным тоном спросил:

— Почему вы не хотите откровенно признаться мне, зачем вам понадобились деньги? Если на развлечения, то я готов дать вам взаймы.

— Что такое? — удивленно выгнула бровь Сабрина. — Вы предлагаете дать мне взаймы, хотя отказались вернуть деньги, у меня же украденные?

— Я уже, кажется, говорил вам, что никогда не объясняю своих поступков, — резко ответил Дарлингтон.

— Тогда не требуйте никаких объяснений и от меня!

— Гордость порой дорого обходится. Вы считаете, что можете себе ее позволить?

— Меня удивляет то, милорд, — презрительно фыркнула Сабрина, — что вы, зная затруднительное положение, в котором я оказалась, находя мое поведение смешным и глупым, тем не менее уплатили за меня долг Баклею.

Джек снова сделал глоток из бокала, который продолжал держать в руках.

— Сказать по правде, я предпочел, чтобы вы были должны не ему, а мне.

— Почему?

Он бросил на девушку откровенный взгляд и усмехнулся одними губами:

— Мне просто не хотелось, чтобы до меня вы достались Баклею.

Щеки Сабрины побледнели от негодования.

— Как это омерзительно! — скривилась она. Дарлингтон пожал плечами:

— Мои мотивы не менее «благородны», нежели намерения Баклея. Но они откровеннее, а потому честнее! Мне также известна манера многих женщин расплачиваться за карточные долги, лежа на спине.

Джек снова поднес к губам бокал, в то время как Сабрина, донельзя возмущенная такого рода откровениями, отрицательно покачала головой.

— У меня есть подозрение, — продолжал он, — что вы, считая себя глубоко оскорбленной, намерены публично назвать Баклея шулером. Этого делать не стоит, поскольку есть большая вероятность налететь на неприятности.

— Что вы имеете в виду?

— Баклей относится к категории грубиянов, которые всегда требуют возмездия за клевету. Вы не можете похвастаться знатностью происхождения. Ведь ваш отец был торговцем — Баклей же особа титулованная. Ни минуты не сомневаюсь, что если он вознамерится взять вас силой, то будет оправдан. Я же предлагаю вам свою постель для взаимного удовольствия. Кроме того, ценой всего лишь одной ночи вы сможете погасить свой долг мне.

— Вы мне ненавистны!

— Это я от вас уже слышал.

Дарлингтон посмотрел на свой пустой бокал с явным намерением наполнить его вновь.

— Горькая правда заключается в том, Сабрина, что проигрывать надо достойно. А вы этого делать не умеете.

Сабрина и сама не могла понять, почему мягкое, почти нежное выражение глаз Джека показалось ей сейчас более обидным и оскорбительным, чем жесткие, насмешливые взгляды, которыми он сплошь и рядом награждал ее раньше. Она задохнулась от ярости и подняла было правую руку, чтобы ударить Дарлингтона. Но виконт оказался проворнее. Успев схватить Сабрину за запястье поднятой руки, он с такой силой сжал его, что девушка вскрикнула от боли.

— Я не привык к подобному обращению, — ледяным тоном сказал Джек, еще сильнее сжимая руку Сабрины. — И если вы посмеете меня ударить, то можете очень горько пожалеть об этом!

— Отойдите от меня!

— И не подумаю!

Не вставая со стула, он резко дернул Сабрину за руку и прижал к себе. Другой же рукой обвил ее талию.

— Это по меньшей мере часть долга, который вы в состоянии уплатить сами, — прошептал он.

Глаза Сабрины стали круглыми от неожиданности. Но в них отражались скорее смущение и тревога, чем страх.

— Во всяком случае, впредь вы как следует подумаете, прежде чем замахнуться на меня! — В голосе Дарлингтона звучал металл. — Учтите это!

Подержав еще пару секунд руку девушки, Дарлингтон отпустил ее. Но тут же схватил за густые мягкие волосы и силой усадил себе на колени.

— Я по натуре очень любопытен, дорогая. Давайте посмотрим, что привлекательного мы могли бы найти друг в друге. Согласны?

Сабрина уперлась ладонями ему в грудь с намерением оттолкнуть. Но тут же подумала, что будет выглядеть смешной, если закричит или начнет драться. В конце концов, они находятся в доме Шарлотты Лавлейс! Наверное, Дарлингтон не решится взять ее здесь, в гостиной, прямо на ковре?!

На лице Джека, оказавшемся совсем рядом с лицом Сабрины, заиграла торжествующая улыбка. Он, конечно, считал себя неотразимым! Что ж, может быть, поддаться искушению и ощутить жар его объятий? Сабрина уже не сомневалась, что надолго бы это запомнила, но все же сопротивлялась самой себе, хотя и не могла оторвать взгляда от лица виконта. Сделав над собой усилие, она опустила глаза. Но тут же залюбовалась его стройной фигурой… А эта могучая грудь, из которой вырывалось горячее дыхание… И безукоризненный, с большим вкусом подобранный костюм, от которого исходил горьковатый аромат, кружащий Сабрине голову…

Пальцы Джека коснулись подбородка Сабрины, заставив ее поднять голову и вновь взглянуть ему в глаза.

— Вы ведь знаете, как целовать мужчину, не правда ли? — прошептал виконт, проведя большим пальцем по нижней губе девушки.

Сабрина поняла, что непременно должна сказать что-то едкое и вместе с тем очень умное. Но ничего не могла придумать, глядя в бездонные, светлые глаза Джека, согретые разгорающимся желанием.

Сабрина на долю секунды закрыла глаза, как бы надеясь представить себе, что все происходящее не столь уж важно и значимо. Но тут же поняла, что обманывает себя…

Его горячий, страстный поцелуй длился, как показалось Сабрине, бесконечно долго. И она вдруг с ужасом поняла, что не желает прерывать его. Джек властно прижимал ее губы к своим губам. Его длинные мягкие пальцы, казалось, излучали тепло, разливающееся по ее шее, плечам, спине, спускаясь все ниже и ниже…

Сабрина почувствовала странную отрешенность от собственного тела, когда эти пальцы отпустили ее затылок, скользнули по волосам и застыли на груди, чуть повыше глубокого выреза шелкового платья.

Сабрина чувствовала, что уже не в силах сопро — тивляться этому настойчивому зову. Ее губы, тоже ставшие мягкими и горячими, все крепче прижимались к его губам, а тело, казалось, растворялось и таяло в его объятиях. Это было совершенно новое, доселе неведомое Сабрине ощущение. Но почему-то оно показалось ей смутно знакомым. Почему? Может быть, она испытала его в сновидениях? Или оно жило в тайниках ее души, , ожидая своего часа?

Перед ее мысленным взором вновь возникла волнующая картина безлунной ночи: небо, начинающее светлеть перед наступлением рассвета, тихое ржание запряженных в тяжелую карету лошадей и звон бубенцов… А потом — поцелуй. Поцелуй разбойника. Тот поцелуй взволновал Сабрину же, как сейчас этот, который у нее не было ни сил, ни желания прервать…