Однако по лицу не скажешь. Лицо как лицо, разве что только налет эпохальности на нем. Суровость, переходящая в открытость и даже незащищенность. Кто же вы, капитан Биг? В самом деле Кровавая рука или же просто человек, верно и праведно выполняющий свой долг?

В перерыве, когда обе делегации вышли в просторный холл, чтобы размять затекшие ноги и перекурить, этот Биг неожиданно оказался возле Жакова.

– Простите, профессор, а лично у вас какая здесь миссия? – вытряхивая из пачки сигарету и предлагая ее Жакову, спросил он. «Bond», – прочитал Жаков. Интересно, что за дрянь? Однако первая же затяжка успокоила его – сойдет-де за третий сорт.

Все тот же невозможный акцент, однако его понимаешь. Научиться бы Жакову вот так же говорить по-английски – и было бы достаточно. Не переводчиком же он собирается работать.

– Какая у меня миссия? – переспросил Алексей. – Ну какая может быть миссия у историка? Запечатлеть на бумаге правду…

Американец недвусмысленно улыбнулся.

– Однако я что-то не заметил, чтобы вы писали, – сказал он.

– А вы наблюдательны! – в ответ подарил ему такую же дружелюбную улыбку Жаков. – Интересно, а чем вы занимаетесь? Я видел, вы невнимательно слушали выступающих.

Тот улыбнулся:

– Я смотрю, вы не менее наблюдательны, чем я. О'кей, мистер… Как вас?..

– Семенов, – подсказал ему Алексей. – А вы?..

– Я?.. Зовите меня мистером Кларком… Юджин Кларк… Военный советник… – Он протянул руку. – Кстати, а где ваш помощник?.. Ну, тот кореец, с которым вы сидели сегодня за одним столиком в ресторане?

– Вы его имеете в виду? – Жаков кивнул на стоявшего поодаль Ли Ден Чера.

Биг мельком взглянул на переводчика.

– Нет… Я говорю о другом корейце… – Он внимательно смотрел на Алексея, и в эту минуту был похож на знаменитый «детектор лжи», о котором в чекистских кругах ходили целые легенды. Надо же, мол, до чего додумались эти янки. Им теперь и пытать никого не надо – аппарат сам все скажет.

– А, я понимаю, о ком вы… – «неожиданно» дошло до Жакова. – Вы, наверное, имеете в виду нашего музыканта Тена?.. – Он сделал глубокую затяжку и затем, округлив вдруг рот, выпустил из него несколько белых колечек. – А что ему тут делать? Мы его взяли, чтобы он нас веселил… Знаете, как он играет на аккордеоне и поет! Талантище, одним словом!

Биг понимающе кивал.

– Сегодня у него будет возможность показать свое искусство, – сказал он.

– И вы найдете для него аккордеон? – спросил «господин Семенов».

– Обязательно найдем! – заверил его «мистер Кларк».

Вечером в честь русской делегации была устроена дружеская попойка в офицерском клубе. Когда их туда привезли, там уже дым стоял коромыслом. Музыка, звон бокалов, пьяный мужской гогот, женский визг, мечущиеся в лихом фокстроте пары… И столы кругом, столы… При этом столы европейские, с настоящими стульями, не то что в корейских ресторанах.

Замечательно! – невольно улыбнулся Алексей, войдя вместе со спутниками под своды переливающегося хрусталем довольно большого зала. Замечательно! В этом чертовом вертепе легко можно затеряться, так, что тебя даже не хватятся.

Их провели за длинный стол, больше похожий на стол переговоров: с одной стороны уселись хозяева, с другой – гости. Так пошло с некоторых пор. Побывав в гостях у русских и отметив их любовь к большим, густо обставленным яствами столам, американцы и у себя, встречая советских гостей, ввели эту практику. Оказалось, это и в самом деле удобно, особенно когда в разгаре пьянки хочешь пообщаться со всеми разом. А то ведь за маленькими столиками и аудитория соответствующая.

Сев за стол, Алексей решил осмотреться. Прежде всего попытался отыскать взглядом Блэквуда – не вышло. «Где же он? – удивился Жаков. – Неужто его не будет? А ведь обещал прийти с аккордеоном…»

Глянул в зал. Тот был почти полон, но посетители продолжали прибывать. В основном это были люди в форме, но случались и гражданские – видимо, всевозможные советники, спецы, референты, консультанты, пропагандисты – короче, те, кто теперь пытался вытравить из здешних кварталов японский дух и привить корейцам вкус к новому образу жизни. Оттого повсюду и эти бары с «найтклабами», эти виски, что пришли на смену саке, эти откровенные в своей эротичности фильмы, эти клоуны, приезжающие из Америки смешить публику, певцы, музыканты… Вкус к домам терпимости местным тоже американцы прививают, хотя и при японцах кое-что было. Однако не в такой степени. Все-таки те были более аскетичными и суровыми людьми, для которых самым главным в жизни были мысли о родине и микадо. После того как в середине двадцатых к власти в Японии пришли воинственно настроенные военные, так называемые «ястребы», экономика страны была переведена на военные рельсы, а молодежь стали воспитывать в духе фанатической преданности императору. Вот и вырастили «железное» поколение людей, готовых беспрекословно выполнить любой приказ своих правителей. Впрочем, то же самое было и в Италии, в Германии, в Советском Союзе… Жестокий век, одним словом.

Американцы, как и русские, не любили долгих театральных пауз – тут же пошли тосты за здравие, лобзания, заверения в вечной дружбе. Одна за другой «капитулировали» бутылки с шампанским и виски, им на смену появлялись другие. И снова тосты, снова лобзания…

«Но где же все-таки Блэквуд? – не выходило из головы Алексея. – А вдруг он что-то заподозрил и решил устроить за ними слежку? Тогда, считай, все пропало. Операция сорвана». Однако в самый разгар вечера Блэквуд все-таки появился. Жаков тогда машинально поднял глаза и увидел сидящего перед ним капитана. Тот улыбался ему. Жаков тоже улыбнулся.

Ну все, теперь этот Биг не выпустит его из виду. А ведь он должен как-то выбраться в город. Тен сказал, что утром, когда они вышли из ресторана, ему удалось незаметно оторваться ото всех, шмыгнув в первую попавшуюся подворотню. Потом он отыскал брата и попросил его помочь в одном важном деле. Тот хорошо ориентировался в городе и должен был отвести Жакова по нужному адресу. Сейчас оба брата ждали капитана за углом. Но как обмануть этого Блэквуда, который, казалось, следил за каждым шагом гостей? Единственный выход – это напоить разведчика.

– Мистер Кларк! Что же вы сидите? Давайте, что ли, выпьем за знакомство!.. – весело произнес Алексей.

Тот схватил бутылку виски, плеснул из нее «историку», потом себе.

– Bottoms up! До дна! – пригласил он.

Жаков покачал головой.

– Не-ет, так не пойдет! – сказал он. – У нас принято за знакомство пить по полной…

Биг растерялся, но все же снова взял в руки бутылку и наполнил фужеры до краев.

– Вот это по-нашему! – довольно сказал Алексей. – Ну давай, дружище, за все хорошее…

Он поднял фужер и медленно, с чувством опорожнил его. Выпив, взял в руки сдобную булочку (о хлебе хозяева почему-то не позаботились, хотя знали, что русским без него – что тем же англичанам без утренней овсянки), занюхивает. Биг последовал его примеру. Какое-то время после этого он сидел с закрытыми глазами, а когда их открыл, то выглядел уже сильно пьяным.