Данил что-то кричал ей – девушка не понимала. Все звуки угасали, словно уши забило ватой. Затем Ниминоа сообразила, что светлорожденный сует ей в руку кинжал. Взяла. Кинжал оказался тяжелым, с шероховатой рукоятью, слишком толстой для ее пальцев.

Происходящее напоминало танец. Маленькие чудовища приплясывали вокруг, дружно отступали, когда Данил делал выпад, и снова приближались.

Левая рука светлорожденного обхватила талию Ниминоа. Ноги ее оторвались от земли – она даже удивиться не успела – и вот Ниминоа уже стоит спиной к костру. Мгновение – в ее голове что-то сдвинулось, и острота чувств восстановилась. Она услышала, как глубоко и размеренно дышит Данил, лопочут визгливыми голосами уродцы, услышала рявк парда и сочный шлепок. Оглянувшись, обнаружила, что парды больше не мечутся по пещере, а сбились вместе, а уродцы держатся от них на почтительном расстоянии. Лопотание карликов стало громче и пронзительней. Ними почувствовала в нем нехорошее колдовство. Хотела сказать об этом светлорожденному, но не успела. Данил рванулся вперед, меч его вспыхнул багровым отблеском, описал низкую дугу. Уродцы рассыпались в стороны, Данил прыгнул влево, где они сбились кучей. Замелькал меч. Звуки были такие, словно дюжина мясников разделывает баранью тушу. Откуда-то сбоку выскочил карлик с палкой. Ниминоа неловко ткнула ножом, уродец высоко подпрыгнул… и голова его еще в воздухе развалилась пополам. Позади – светлорожденный с окровавленным мечом. Камень ударил его в спину, со звоном отскочил от кольчуги, Данил развернулся так быстро, что девушка мигнула от неожиданности. Меч перелетел из правой руки в левую, два длинных прыжка – и воин снова в гуще маленьких чудовищ. Словно косарь по пояс в траве. Взмах, поворот, взмах – клинок прошелся по головам уродцев. Еще поворот, еще взмах, шаг вправо. Толпа нападавших оказалась сбитой вместе. Данил, как пастух, согнал их в плотное стадо. А затем быстро-быстро выкосил не меньше двух дюжин сразу, почти всех, кто оставался в их части пещеры. Уцелевшие бросились к выходу. Точь-в-точь – убегающие крысы.

Светлорожденный оглянулся, убедился – с Ними все в порядке, и свистнул. Его пард одним прыжком перемахнул через толпу карликов и оказался рядом с хозяином. Два других зверя продолжали вяло отмахиваться. Перед ними – с полсотни монотонно завывающих уродцев. Данил полоснул по ремню седельной сумы, выдернул запечатанный кувшин с маслом, размахнулся и швырнул в гущу нападавших. Кувшин разлетелся вдребезги, масло разбрызгалось. Данил выхватил из костра горящий сук и метнул следом за кувшином. Пламя вспыхнуло мгновенно. Парды завыли и шарахнулись в стороны. Нескольких уродцев охватило огнем. Истошный визг иглой вонзился в уши Ниминоа. Тошнотворный запах паленой шерсти ударил в ноздри. Данил схватил парда за шею, прижал его голову к себе, удерживая от прыжка. Через полминуты, когда Данил отпустил зверя, в пещере остались только те карлики, что больше не могли двигаться. Данил приканчивал раненых. Парды ходили следом, обнюхивали трупы.

Светлорожденный подошел к Ниминоа, забрал кинжал.

– Они убили Камнепаса,– сказал он.

– Как? – До нее не сразу дошел смысл сказанного.

– Камнем. Разбили голову. Гнев Тура! Он даже не сопротивлялся.

– Их голоса,– проговорила девушка.– Они как-то лишают сил.

– Да? – Светлорожденный бросил на нее острый взгляд.– Я не заметил. Не важно. Надо уходить. Быстро, пока они не опомнились. Богам ведомо, сколько их здесь!

– Думаешь, они нападут еще раз, после такого?

Светлорожденный пожал плечами.

– Они как крысы. Помоги мне собрать вещи.

Пард Камнепаса подошел к нему сзади, толкнул в затылок. Данил мимоходом потрепал его по холке, успокоил.

– Собери посуду и съестное,– сказал он Ними.

Подошел к убитому проводнику, забрал нож. Копье, переломив пополам древко, тоже забрал – для Ниминоа. Бросил взгляд на свою спутницу: та укладывала сумку. Быстро и аккуратно.

«У нее дух светлорожденной,– подумал он.– Интересно, кто была ее мать?»

Ними упаковала мясо, тщательно переложив его листьями, флягу Камнепаса, вытекшую наполовину, заткнула деревянной пробкой. По сторонам не глядела и даже дышать старалась пореже. Еще казалось: ненастоящее всё. Только она и Данил настоящие. Только они тоже как будто спят.

Данил подтянул седельный ремень потуже, а пружины ослабил – пусть девочке помягче будет.

– Славный зверь,– сказал он парду, протянул на ладони кусочек мяса, который тут же смахнул шершавый язык.

Камнепасов Коротышка тоже сунулся. Он ни на шаг не отходил от Данила. Умный. Боится – бросят.

– Ты тоже молодец,– похвалил Данил, угостив и его.– А теперь тихо, зверье! Подумать надо.

Подумать, верно, надо. Эх, Камнепас, Камнепас! Завел нас на свою погибель. Все, чувства – прочь. Итак, два пути. Назад в Хуриду или вперед, в неизвестность. Назад поначалу проще. Дорогу он вспомнит, не собьется. А потом? Засов, взбудораженный убийством Брата-Хранителя. Новый проводник и – опять по той же дороге. «Время»,– сказал кто-то внутри. Данил посмотрел на запястье, на черный браслет с капсулой. Да, время. Будь у него гадальные кости – бросил бы не раздумывая. Хотя и не любил выспрашивать у Судьбы. Данил вдруг поймал себя на том, что в третий раз развязывает шнурок куртки. Да, время принять решение.

«Поедем назад!» – сказал сам себе. Потому что колебание означало: оба пути равны для него. А поскольку сам он всегда склонен выбирать дорогу вперед, значит, надо возвращаться.

Рычание пардов. Данил насторожился.

– Ними,– позвал он.

Девушка тотчас подошла, поставила у его ног сумку. Данил прицепил ее сумку к упряжи, помог Ними сесть в седло. Парды сбились вокруг светлорожденного. Рычали не переставая, шерсть – дыбом. Пять пар глаз напряженно вглядывались в темноту коридора. Того, откуда пришли. Теперь уже не только парды, но и Данил слышал странные звуки: цокот, постукивание, скрипы.

Коротышка вдруг завыл.

– Молчать! – рявкнул Данил, и пард умолк.

Данил втянул воздух, пытаясь по запаху угадать врага. В том, что приближается именно враг, светлорожденный не сомневался. У него было почти магическое чутье на опасность. Бесполезно. Все запахи перебивал смрад вывороченных внутренностей и горелой шерсти. Данил оглянулся. Второй путь свободен. Тот, который в неизвестность. Бежать? Сразу, не дожидаясь врага? Не стоит. Парды проворней любого зверя, для битвы простор пещеры может оказаться удобней. И костер горит. Темнота – преимущество пещерных обитателей.

Ниминоа чувствовала, как дрожит ее пард, погладила его по холке, успокаивая. Ей самой не страшно. Совсем не страшно. Данил не даст ее в обиду.

Меднокрылый дракон кружил на облачной высоте. На западе и на востоке высились серые угловатые пики. За восточным гребнем узким лоскутом синело море.

«Конг,– думал Унгат с неудовольствием.– Конг – это плохо».