– Ты кто такой? – негромко вопросил тот, что без оружия. – Обновленное Братство? – И, видя, что ответа не последует, чуть-чуть качнул головой. – Знаешь, тебе лучше ответить.

– Я убью тебя. Убью! Да… Я убью тебя!

– Прямо у нее на глазах? Переполошив весь вагон?

Человек с пистолетом стрельнул глазами в ее сторону:

– Плевать… Мне плевать!… Да. Вот так… Я тебя убью!

– Может быть, хочешь попробовать?

Вместо ответа мужчина нажал на спуск.

Пистолет сухо щелкнул, давая осечку. Несостоявшийся убийца вздрогнул и выронил оружие, машинально заслоняясь руками… От чего?

А тот мужик, который только что чуть не словил пулю, должно быть, осознал, что был на краю гибели, и только счастливая случайность спасла ему жизнь. Во всяком случае, он содрогнулся так, что чуть не упал. Лицо перекосилось в напряженной гримасе. Что-то едва слышно прошипел сквозь зубы. Выпрямился.

Она заметила, как конвульсивно подергивается его скованная бинтами рука.

– Ну все. Ты меня разозлил…

Тяжелый взгляд полуголого мужика оторвался от пола и впился в лицо перепуганного до полусмерти убийцы. Тот задрожал и вдруг схватился за грудь. За­хрипел.

В тот момент проводница поняла, что если бы можно было убивать просто взглядом… то это был бы именно такой случай.

Забинтованный покачнулся, будто от слабости. Прикусил губу. Она заметила стекающую на его подбородок каплю крови.

А между тем другой мужчина уже начал оседать на пол, судорожно скребя ногтями металлические стенки тамбура. Его лицо исказилось в гримасе ужаса и боли. Но он собрался с силами – видимо, хватка на его горле ослабла, – смог встать, кое-как сделать неверный шаг. Трясясь всем телом, он навалился на третью и последнюю в этом тамбуре дверь. Ту дверь, что сейчас вела в ночь.

Внутрь ворвался прохладный освежающий ветер. Упруго ударил в лицо, взъерошив волосы. Привычный стук колес стал слышен гораздо отчетливее.

А тот человек вдруг подобрался и с безумным воплем выпрыгнул из поезда. Прямо на ходу. Проводница слышала его наполненный ужасом крик, который вдруг резко оборвался, как будто лопнула какая-то натянутая, как струна, невидимая нить.

Забинтованный медленно подошел к распахнутой и дребезжащей двери, выглянул наружу, будто надеялся что-то увидеть в непроглядной ночной тьме. Потом отодвинулся и носком ботинка вышвырнул из поезда выроненный тем психом пистолет. Закрыл тамбур.

Повернулся к ней.

Она задрожала и попятилась. Но во взгляде того человека не было ни следа угрозы. Только усталость и боль.

– Ты видела, – негромко сказал он. – Ты видела. Этот идиот сам выпрыгнул. Я здесь ни при чем. Понятно?

– Д-да, конечно. Он выпрыгнул сам… Да-да.

Тощий изможденный мужик повернулся и прошел мимо женщины, возвращаясь обратно в вагон. Ошарашенно она смотрела ему вслед, видя, как тот покачивается, будто пьяный.

* * *

Тьфу ты. Как глупо получилось. Вел себя как мальчишка.

Я сидел в полутемном купе и смотрел в окно. Небо на востоке уже начинало светлеть. Скоро придет рассвет. Я сидел и проклинал самого себя за ту дурацкую выходку. Все тело ныло. Пульсировала болью левая рука.

Достав из кармана одну из двух оставшихся у меня ампул, я тоскливо посмотрел на нее. Убрал обратно. Не время. Не время… Совершил глупость – теперь расплачивайся.

Ну зачем, зачем мне понадобилось выпендриваться? Мог бы поступить гораздо проще и аккуратнее. И не пришлось бы снова загибаться от боли. И смог бы узнать что-нибудь полезное.

Прямо сейчас, не сходя с места, я мог придумать с десяток способов более выгодного для меня выхода из той опасной ситуации. Ну да задним умом все мы крепки.

Но ведь можно было хоть чуточку поработать головой, прежде чем… Э, да ладно. Чего теперь-то уж. Подумаешь, потратил целую прорву сил. Если вчера вечером я чувствовал себя уже почти нормально, то сейчас… Черт бы все побрал! Снова как после той маленькой заварушки в Москве.

И вообще глупо получилось. Если до сих пор у меня была хоть какая-то надежда на то, что Братство потеряло мой след, то теперь… Да еще и проводница. Если мыслить логически, то мне следовало бы отправить ее вслед за тем типом. Но вот не сумел я. Не смог убить женщину только потому, что она оказалась не в том месте и не в то время.

Вопрос: сколько она сможет держать язык за зубами? Ответ: недолго. Гораздо меньше, чем мне хотелось бы.

Что теперь делать?

Да ничего! Ничего теперь не поделаешь. Только запомнить сегодняшнюю ошибку на будущее, чтобы больше не повторять. И действовать отныне придется гораздо быстрее. Времени совсем не остается…

Дурак ты, Зуев. Дурак. Дураком ты был, дураком и помрешь. Только бы Ольгу за собой на тот свет не прихватить.

Новосибирск. Остановка для меня конечная.

Ха! Приехали наконец-то.

Еще рано утром я подготовился к вылазке в город. Причесал свои вздыбленные космы, умылся, побрился, позаимствовав на минутку бритву у своего соседа. Тот не возражал, потому что еще не проснулся.

Я даже брюки свои погладил, что являлось делом совсем уж для меня необычным. В общем, привел себя в надлежащий вид. А потом сидел как на иголках, уставившись в окно на проплывающие мимо поля и леса.

На вокзале царила обычная суматоха. Прибывающие, отбывающие, провожающие, встречающие и просто зеваки. В общем, достаточно людей, чтобы затеряться, что я и собирался сделать с максимальной быстротой и эффективностью. Надеюсь, найти меня здесь будет не так-то просто. Особенно если учесть, что я вовсе не желаю, чтобы меня нашли. Колечко должно помогать в таких случаях, если я правильно понимаю.

«Слышишь, чертова железяка, прикрой-ка меня от всяких любопытствующих глаз».

Я легко спрыгнул на платформу и тотчас же двинулся к выходу. Итак, вот идет простой, никому не интересный российский мужик в ничем не примечательной одежде. Разве этот неприглядный тип кому-нибудь интересен? Давайте же не будем обращать на него внимания, ведь есть столько куда более интересных вещей.

И хотя я был готов в любой момент дать отпор нападающим или сделать ноги в зависимости от складывающейся ситуации, но кольцо на моей руке так и не подало тревожного сигнала. Мое тело не наполнилось свинцовой тяжестью слабости, боль в руке не вынудила меня снова испробовать на вкус собственную губу. В общем, все было почти нормально. Я пересек улицу и взобрался в первый попавшийся автобус.

Поехали дальше.

Скоро. Уже скоро.

Оля! Я уже иду. Жди меня!

Ага. Вот мы и на месте. Обычный пятиэтажный дом, каких много в каждом городе. Грязный подъезд, в котором воняет мочой и еще чем-то не менее приятным. Исписанные стены. Короче, ничего особенного.