– Поверьте, я тоже. А вы предъявили Лизе Анатоль обвинение в покушении на меня? – спросил я.

– Пока нет. Кстати, возможно, нам не удастся задержать ее надолго. Ее зять настаивает на том, чтобы ее освободили на его попечение. По его мнению, она ничего не сделала. У нее случился довольно долгий провал в памяти, и это с ней не впервые. По его словам, она неопасна, и у нас нет оснований для задержания.

– Безусловно, она опасна, – сказал я, – и именно я окажусь в опасности, если вы ее отпустите.

– Я вам верю, мистер Бейкер, несмотря на то что нет никаких доказательств вашей правоты. Вы единственный свидетель, заявляющий, что это была она, и вы не хотите прояснить ситуацию. – Он помолчал, словно ожидая ответа, которого не последовало. Тогда он продолжил: – Тем не менее инстинкт подсказывает мне, что в вас стреляла именно она. Я сделаю все, что смогу, но полагаю, что она будет отпущена, как только ее поверенные доберутся до зала суда. А это случится в понедельник. Когда мы чувствуем, что нас заставят освободить задержанного, мы обычно делаем это до судебного постановления. – Он пожал плечами. – Я полагаю, что мне прикажут освободить ее не позднее воскресного вечера.

Я понял, что он прав. Учитывая недостаток улик и очевидный недостаток мотивов, ее отпустят. Инспектор закрыл блокнот и опустил его в карман. Пока он закончил со мной. Мне хотелось бы знать, закончила ли со мной Лиза Анатоль.

– Отдохните, – сказал он, похлопав меня по руке. – Мы еще побеседуем.

Не дойдя до двери, он снова повернулся ко мне:

– У меня такое чувство, что я должен предупредить вас, мистер Бейкер. Эта девица Анатоль действительно опасна. В прошлом она была замешана в весьма неприятном происшествии, и с нее до сих пор не сняты подозрения. Если вы как-то связаны с ней, сэр, призываю вас сообщить нам. Подумайте об этом.

С этими словами он повернулся и оставил меня.

Отбросьте все, что не могло иметь места, и останется один-единственный факт, который и есть истина.

Знак четырех[18]

Воскресенье не принесло мне отдыха. Оно началось рано, когда пришла медсестра, заставила меня встать с кровати и сесть в кресло. Она сказала, что это необходимо, чтобы она поменяла белье, но, очевидно, это была форма пытки. Немного позже еще одна медсестра заставила меня встать и пойти в туалет. До сих пор мне не дали морфия, хоть я и не отказался бы от него. Затем мне предстояло принять целую процессию людей, меняющих мне повязки, моющих меня, переодевающих и заставляющих пить чуть теплую воду.

В полдень мне принесли полчашки теплого молока. Я объяснил, что не пью теплое молоко, но безрезультатно. Было очевидно, что в период моего выздоровления никто не будет принимать во снимание мои предпочтения. Боль была терпимой, и по опыту я знал, что лучше не использовать опиаты без необходимости. Да никто мне их все равно и не предлагал.

После жидкого обеда меня снова провели в уборную. Возвращаясь мелкими шажками при помощи медсестры в палату, я увидел Роберта Стэнтона, лодочника, в тридцати фугах от меня. Он стоял возле двери в мою палату и заглядывал туда через стекло. Я остановился как вкопанный и чуть не упал. Сестра поддержала меня и заглянула мне в лицо.

– Больно? – спросила она. – С вами все в порядке сэр?

Быстро, как только мог, я повернулся спиной к Стэнтону.

– Отведите меня назад, – прошептал я. – Мне надо снова в уборную.

На ее лице появилось озабоченное выражение.

– Вы не можете этого хотеть, мистер Бейкер, в вас ровным счетом ничего нет. Я лучше уложу вас в постель и позову врача.

– Нет! – резко прошипел я. – Отведите меня в туалет, немедленно.

Она решила не спорить со мной, и мы начали медленно продвигаться прочь от Стэнтона. Я раздумывал, вооружен ли он и посмеет ли стрелять в общественном месте.

– Сейчас время посещений? – все еще шепотом спросил я у сестры.

– Только после трех, мистер Бейкер, таковы правила, хотя в вашем случае они и не соблюдаются. Но теперь, когда вы поправляетесь, мы будем обращаться с вами как со всеми остальными пациентами.

– Я спросил, потому что прямо сейчас у моих дверей стоит человек. Я не знаю его и не желаю никого видеть.

Медсестра повернула голову и посмотрела за спину.

– Он уходит, – сказала она. – Идет по коридору. Может, он ищет другого пациента. В этом крыле находятся платные палаты, там свободное посещение. – Она снова обернулась. – Он уже спустился по лестнице. – Она заглянула мне в глаза, когда я снова остановился. – Так вы из-за этого хотели вернуться, мистер Бейкер? Вы не хотели, чтобы этот человек вас увидел?

– Несколько дней назад в меня стреляла совершенно посторонняя женщина. Полагаю, что сейчас меня пугают незнакомые лица. А сюда может попасть любой?

Секунду она размышляла над моими словами.

– Я понимаю, о чем вы. Обычно да, в частном крыле люди приходят и уходят без лишних вопросов. На этом этаже жертв преступлений не размещают. – Она помедлила, снова нервно глянув на мою палату. Наклонившись близко к моему уху, она сказала очень тихо: – Мы слышали, что женщина, стрелявшая в вас, задержана. Разве это не так?

– Я не знаю, зачем она в меня стреляла и кто еще может попытаться, – ответил я. – А вы не могли бы отвести меня в палату и позвать старшую сестру?

– Я могу отвести вас в палату, но по воскресеньям старшая сестра не работает.

– Да, конечно. А кто отвечает за порядок в больнице? – спросил я, когда мы пустились в путь. – В этом отделении есть дежурный?

– По правде говоря, по воскресеньям в отделениях не так уж много начальства. На то оно и начальство, чтобы не работать по воскресеньям, – сказала она с ноткой недовольства в голосе. – А чего вы хотите, мистер Бейкер? Может, я соображу, кто может вам помочь.

– Я хочу перейти в другую палату и не хочу, чтобы об этом знали, – сказал я.

Она казалась потрясенной.

– Вы думаете, что кто-то может снова попытаться застрелить вас прямо в больнице?

– Полагаю, да. Здесь есть охрана? Есть ли в больнице констебль или кто-то в этом роде?

Когда мы подошли в палате, она была по-настоящему обеспокоена:

– Нет. Если только у нас не оказывается преступник, полицейских в здании нет. Может, позвонить в полицию?

Я любым способом хотел бы избежать объяснений касательно Роберта Стэнтона.

– А нельзя ли мне просто перебраться в другую палату? Думаю, тогда я почувствую себя в безопасности. Мы можем сообщить полиции, если увидим других посторонних. Я не хочу выглядеть глупо в глазах Скотленд-Ярда.

Она помолчала и обдумала мой вопрос, мысленно представляя себе план отделения.