Она выключила прикроватную лампу и лежала в темноте под москитной сеткой на своей перанаканской кровати, желая, чтобы Майкл мог прочитать ее мысли в этот самый момент. Ей хотелось, чтобы он облачился в камуфляж и вскарабкался по стене отцовского дома, избежав встречи с охранниками в караульной будке и патрулировавшими территорию немецкими овчарками, чтобы залез на дерево гуайявы у ее окна и беззвучно прыгнул прямо в спальню. Она хотела, чтобы он немного постоял у изножья мерцающей черной тенью, а потом сорвал с нее все покровы, прикрыл ее рот теплой, вполне земной рукой и насиловал без устали до рассвета.

Астрид было двадцать семь лет, и она впервые в жизни поняла, что такое сексуальное влечение к мужчине. Она дотянулась до своего мобильного телефона и, прежде чем успела остановиться, набрала номер Майкла. Он взял трубку после двух гудков, и Астрид услышала, что он в каком-то шумном баре. Она немедленно сбросила вызов. Телефон зазвонил пятнадцать секунд спустя. Она выждала пять гудков, прежде чем ответить.

– Зачем ты мне позвонила и дала отбой? – спросил Майкл спокойным низким голосом.

– Я тебе не звонила. Наверное, случайное нажатие было, пока телефон болтался в сумочке, – беспечно прощебетала Астрид.

– Ну… ладно.

Повисла долгая пауза, а потом Майкл как ни в чем не бывало добавил:

– Я в баре «Харри», а потом поеду в отель «Ледихилл» и сниму там номер. Это ведь совсем близко от тебя.

Астрид была поражена его наглостью. Кем, черт возьми, он себя возомнил? Она чувствовала, как к лицу приливает кровь, и хотела снова дать отбой, но вместо этого вдруг поняла, что включает свет у изголовья.

– Пришлешь мне номер комнаты, – коротко сказала она.

Сингапур

2010 год

Астрид ехала по извилистой Клуни-роуд, а в голове роились мысли. В начале вечера в Тайерсаль-парке ее мучили фантазии, что муж жарко занимается любовью в каком-то однозвездочном отеле с этой любительницей строчить эсэмэски из Гонконга. Астрид на автопилоте разговаривала со своей семьей, а сама представляла, как ворвется к Майклу и этой шлюшке в их грязную комнатенку и будет швырять в них все, что подвернется под руку. Лампу. Кувшин для воды. Дешевую пластиковую кофеварку.

Однако после комментария Оливера еще более мрачная фантазия поглотила Астрид. Теперь она была убеждена, что Оливер не ошибся и действительно видел в Гонконге ее мужа. Майкл слишком отличается от остальных, чтобы с кем-то его спутать, а Оливер, который был в равной мере интриганом и дипломатом, явно посылал ей закодированное сообщение. Но откуда взялся маленький мальчик? Мог ли Майкл быть отцом еще одного, внебрачного ребенка? Астрид повернула направо на Далви-роуд, не заметив, что всего в нескольких ярдах впереди припаркован грузовик. Там строительная бригада ремонтировала высокий уличный фонарь, и один из рабочих внезапно распахнул дверцу. Астрид резко вывернула руль вправо, лобовое стекло разбилось, и у нее перед глазами замелькала сложная колоннада корней старого баньяна. Это было последнее, что она увидела, прежде чем потерять сознание.

Сингапур

Когда Рейчел проснулась на следующее утро после вечеринки в честь таньхуа, Ник тихонько говорил с кем-то по телефону в соседней комнате. Зрение медленно сфокусировалось, и Рейчел молча лежала, глядя на Ника и пытаясь переварить все, что произошло за последние двадцать четыре часа. Прошлая ночь была волшебной, и все же в душе Рейчел нарастало беспокойство. Она словно наткнулась на секретную комнату и обнаружила, что ее парень живет двойной жизнью. Обычный быт двух молодых профессоров в Нью-Йорке не имел ни малейшего сходства с имперским великолепием, которое окружало Ника здесь, и Рейчел не знала, как уравновесить два этих мира.

Рейчел отнюдь не была совсем уж наивной простушкой в имущественных вопросах. Да, первые годы им с мамой приходилось выживать, но Керри Чу твердо встала на ноги и получила лицензию на работу с недвижимостью, когда в Силиконовой долине только-только начался интернет-бум. Нищее детство Рейчел сменилось подростковыми годами в зажиточном районе. Она училась в двух ведущих университетах страны – Стэнфорде и Северо-Западном, – где столкнулась с такими, как Пейк Лин, и ей подобными держателями трастовых фондов. Теперь Рейчел поселилась в самом дорогом городе Америки, где общалась с академической элитой. Однако, несмотря на некоторый опыт, Рейчел оказалась совершенно неподготовленной к первым семидесяти двум часам в Азии. Здесь все настолько откровенно и экстремально демонстрировали свое богатство! Подобного Рейчел видеть не доводилось, и уж тем более она не могла себе представить, что ее бойфренд принадлежит к миру больших денег.

Образ жизни Ника в Нью-Йорке можно охарактеризовать как скромный, и даже очень скромный. Он арендовал уютную студию на Мортон-стрит, и там не было ничего ценного, кроме ноутбука, велосипеда и стопок книг. Одевался Ник в своем стиле, но небрежно, и Рейчел (не интересовавшаяся британской мужской одеждой на заказ) не отдавала себе отчета, сколько стоят эти помятые пиджаки с лейблами «Хантсман» или «Андерсон энд Шеппард». По ее мнению, единственное, на чем не экономил Ник, были продукты в дорогом «Гринмаркете» на Юнион-сквер и хорошие места на концерты, если в город приезжала какая-нибудь знаменитая группа.

Но теперь картинка начала складываться. В Нике была особенность, которой Рейчел не могла дать четкого определения, но это отличало его от всех ее знакомых. То, как он общался с людьми. То, как прислонялся к стене. Ему всегда было комфортно на втором плане, но даже тогда он выделялся. Она приписывала это внешности и незаурядному интеллекту. Нику просто повезло и не нужно ничего доказывать. Но теперь она поняла, что дело не только в этом. Ник просто вырос в таком месте, как Тайерсаль-парк. Все остальное в мире блекло в сравнении. Рейчел хотелось узнать больше о его детстве, о вселяющей страх бабушке, о вчерашних новых знакомых, но не хотелось начинать утро с миллиона вопросов, ведь у нее впереди целое лето, чтобы открыть для себя этот новый мир.

– Привет, Спящая красавица, – сказал Ник, закончив телефонный разговор и заметив, что она проснулась.

Ему нравилось, как Рейчел выглядит по утрам – со спутанными длинными волосами, заспанными глазами и сонной счастливой улыбкой, которую всегда дарит ему, стоит ей открыть глаза.

– Сколько времени? – спросила Рейчел, потянувшись.

– Примерно половина десятого.

Он проскользнул под простыню, обнял Рейчел сзади и притянул к себе, а потом игриво провозгласил: «Самое время полежать вот так!» – и несколько раз поцеловал в шею. Рейчел повернулась к нему и провела пальцем линию ото лба до подбородка Ника.

– Тебе кто-нибудь говорил…

– …что у меня самый идеальный профиль? – закончил Ник. – Ну разве что я слышу это каждый божий день от своей прекрасной девушки, которая явно одержима мной. Хорошо спала?

– Как сурок. Вчерашний вечер высосал все соки.