Практического толку от этого захватывающего повествования было мало, но все же детектив сделал вывод, что двигаются они с Петром в правильном направлении, на север, – поскольку оный ресторан находился севернее магазина.

С учетом виски, добавленного в вены Манон, она далеко уйти не могла чисто физически. С другой стороны, с момента ее появления в первой точке, супермаркете, времени уже прошло немало… А вдруг Манон пришла в себя и вернулась домой?

Он попросил Петра набрать оба ее номера, – но ни один по-прежнему не отвечал. Если бы Манон пришла в себя, она увидела бы, что ее мобильник выключен! Выходит…

Хоть бы только предположения Петра не оказались реальностью и ее не увел некий мужчина, воспользовавшийся беспомощным состоянием привлекательной девушки!

– Как Манон была одета, когда вы уходили?

– Да так же. Я ее просто на кровать отвел да уложил. Одежду не трогал.

– То есть в вечернее платье, в котором она была накануне в ресторане?

– Ну да, – хмуро подтвердил Ломов.

Девушка в неадекватном состоянии, ночью, одетая в золотистое платье с заманчивым вырезом… Они оба подумали об этом, но оба промолчали. Какой смысл говорить, когда и так все ясно…

– Вон еще кафе, – произнес Петя. – Зайдем?

– Мне кажется, что у нее уже не было сил сворачивать с бульвара… – ответил Кис.

– А если, наоборот, она из последних сил добралась до кафе, чтобы не упасть на улице? Манон, думаю, должна была сообразить, что на бульваре ночью опасно!

– Мы не знаем, что и как она могла сообразить. Мы не знаем, как действует та адская смесь, которая гуляет в ее крови. Этого нам даже никакой нарколог не сумеет сказать, потому что: а) невозможно просчитать точные дозы каждого препарата, включая алкоголь; б) каждый организм реагирует индивидуально!

– Но все-таки Манон, с ее воспитанием…

Алексей понимал: Петр чувствует себя страшно виноватым и отчаянно надеется на лучшее. На то, что Манон заснула за столиком приличного заведения, а не свалилась на лавку, как бомжиха…

Бомжиха?

– Петр, посмотрите, кто сейчас на бульваре.

– В каком смысле?

– В прямом. Что тут за люди.

Ломов огляделся.

– Ну, вон там двое ребят и одна девчонка спортивным бе́гом занимаются… Парочка пенсионеров прогуливается. Женщина с коляской… И что?

– Да то, что это «утренняя смена». А нам надо найти «ночную»!

– Вы о ком?

– О бомжах, Петя. Они тут ночуют. И могли видеть Манон. Вот кого нам надо искать!

– А кафе?

– Ладно, давайте так: вы идете в кафе, а я вперед по бульвару, буду искать бомжа. Или бомжиху. Позвоните мне.

Они разделились. Алексей вернулся немного назад, внимательно осматривая на этот раз не только лавочки, но и газоны: бездомный человек мог притулиться и под кустом, подальше как от своих, так и от «приличных» людей, одинаково способных его обидеть.

Через девять минут Ломов позвонил: в кафе Манон нет и не было.

– Догоняйте меня. Кажется, я нашел кое-что интересное. Идите в обратном направлении, на юг, и метров через триста увидите меня на газоне по правую сторону.

По правую сторону аллеи, если идти на юг, под пышным кустом зацветающей сирени спал небольшого размера мужичок в неопрятной одежде. Шансы на то, что он является бомжом, были велики.

Алексей подошел к спящему, наклонился и вежливо потряс его за плечо: в силу своего отношения к жизни и к людям Алексей считал, что любой человек достоин уважительного отношения.

Пока мужичок пробуждался, он достал деньги и фотографию Манон из портмоне.

– А, видел! – заявил бомж, продрав глаза и тут же жадно перехватив купюру. – Чокнутая девушка, она у меня водяру купила и сказала, что это священный напиток эльфов! Денег мне кинула аж три ты…

Бомж, похоже, передумал называть цифру – в его положении следовало опасаться всех и всего. Мало ли, вдруг этот мужик с вежливой мордой пришел, чтобы обратно лишние деньги стребовать?

– Аж двести рублей, – твердо произнес бомж.

– Хрен с ними. Скажи, и что девушка с водкой сделала?

– Как «что»? Выпила!

– Всю бутылку? – похолодел детектив.

– А я чего, считал?

– Ну, все-таки? Примерно?

– С половину.

– А в бутылке сколько было?

– Поллитрашка.

– А потом?.. – осторожно спросил Алексей.

– Ушла. Во-о-он туда пошла, – махнул он рукой на север.

– Ты не врешь?

– Зачем мне!

– Да как она могла держаться на ногах после выпитого?!

– Ты че, мужик, я после двух бутылок на ногах держусь, а ты мне про двести грамм заливаешь!

Детектив не счел нужным пояснять, что двести грамм присоединились ко всем психотропным средствам, включая феназепамчик, и алкоголю (виски с колой в ресторане!), которые уже гуляли по венам «чокнутой». Которая к тому же никогда не злоупотребляла алкоголем, отчего и в нормальном-то состоянии могла опьянеть от смехотворной дозы… Он только спросил о времени. По словам бомжа, это произошло между часом и двумя ночи. Кис бросил взгляд на часы мужичка: стрелки стояли на десяти.

– У тебя часы стоят. Как ты можешь знать, в котором часу ты с девушкой общался?

– Дык они давно стоят. Они у меня для красоты. А время я организмом чую!

Петр подошел, когда Кис уже закончил беседу с бомжом.

– И что нам теперь делать? – выслушав пересказ детектива, спросил он. – Где ее искать?!

– Не знаю, – сухо ответствовал Алексей, испытывая жгучее желание припомнить Ломову треклятый феназепам в соке Манон.

Но промолчал: какой смысл упрекать парня? Тот и сам мается…

Они стояли друг против друга и молчали. Кис, чувствуя суровую усталость во всем теле, безнадежно пытался нащупать хоть мало-мальски завалящую догадку. Петр, похоже, тоже старался придумать какой-то разумный следующий ход, однако не находил…

– Дойдем до конца бульвара. Уже немного осталось, – наконец проговорил Алексей.

Оставалось и в самом деле немного, метров четыреста, но они шли медленно, всматриваясь в кусты – мало ли, вдруг еще какой бомж попадется! – и заходя во все точки торговли и питания, которые просматривались по сторонам бульвара.

Наконец он закончился, уткнувшись в трамвайные рельсы.

– Мы дошли до конца бульвара, Петр, – Манон здесь нет. Позвоните ей еще раз.

Петр выполнил распоряжение, – но телефоны Манон по-прежнему глухо молчали.