Согласно отчету Кокоревского партизанского отряда от 23 мая 1942 года за подписью командира отряда Кочура и комиссара отряда Шевченко, отряд в ночь на 1 мая 1942 года при поддержке с тыла шемякинской группы «обезоружил и арестовал весь личный состав полиции деревень Шемякино и Тарасовка в количестве 142 чел., без боя овладев деревнями. Из числа взятых в плен расстреляно 57 чел., из оставшихся 85 чел. была организована местная группа самообороны»[160].

Что же касается документов самоуправления, они определяют количество расстрелянных в 115 человек[161].

Иная версия происшедшего, пройти мимо которой мы не имеем права, изложена в публикации В. Макарова и В. Христофорова. Авторы утверждают, что кровавые события в двух деревнях — следствие восстания и перехода к партизанам роты бойцов народной милиции, после чего Каминский устроил расправу над населением Тарасовки и Шемякина, а затем с пропагандистской целью переложил ответственность на партизан. В обоснование своей точки зрения авторы придают характер достоверности показаниям бывшего командира взвода связи РОНА М. Говядова, данным на допросе 15 августа 1946 г.: «В мае 1942 года рота полицейских, дислоцировавшаяся в деревнях Шемякино и Тарасовка, восстала — убила своих командиров, перерезала связь и перешла к партизанам. В отместку за это Каминский организовал карательную экспедицию, в числе которых были мадьяры. Эту экспедицию возглавляли зам. обербургомистра Мосин, начальник военно-следственного отдела Працюк и представитель газеты «Голос Народа» — Васюков. По прибытии на место каратели расстреляли около 150 человек, членов семей полицейских, которые ушли к партизанам, и часть полицейских, которые были захвачены в Шемякино и Тарасовке. В числе расстрелянных были женщины, дети и старики»[162]. В качестве источника своей осведомленности М. Говядов называет слухи, ходившие на территории округа: «Об этом случае говорило почти все население района и солдаты бригады»[163]. Отсутствие более достоверных источников внесло в показания Говядова изрядную путаницу, порожденное к тому же его слабым представлением о структуре и командовании локотских вооруженных сил. Так, педагог, бывший заведующий Брасовским РОНО С.В. Мосин не имел никакого отношения к военным вопросам, поэтому никак не мог возглавить «карательную экспедицию».

Иные источники, свидетельствующие о событиях в Тарасовке и Шемякине, В. Макаров и В. Христофоров не только не рассматривают, но даже и не упоминают.

Однако показания Говядова, на которых базируют свои выводы указанные авторы, не находят объективного подтверждения, полностью опровергаются не только документами самоуправления, но и партизанскими источниками.

С целью освобождения Тарасовки и Шемякина Каминский три раза (3, 6 и 8 мая) предпринимал безуспешные попытки штурма, в ходе которых отряды народной милиции понесли большие потери. Наконец, на четвертый раз, 11 мая при поддержке пяти самолетов и двух бронемашин части Каминского численностью около 500 человек освободили захваченные партизанами деревни, потеряв в боях 30 человек убитыми и ранеными[164].

Годом позже заместитель комбрига Г.Д. Белай вспоминал, что в эти дни над Локтем также висела угроза, так как он находился в окружении большого количества партизан. С большими потерями частям бригады удалось выбить их из Тарасовки и Шемякина, а затем провести успешный штурм Алтухова и Кокоревки. Если верить Белаю, некоторые партизанские командиры пытались спастись бегством, переодевшись в женские платья[165].

В течение последующих шести дней, с 11 по 17 мая, от двух до пяти немецких самолетов бомбило Кокоревку. В результате был уничтожен склад боепитания партизанского отряда, кроме того, погибло несколько мирных жителей, сгорел 21 дом[166].

Действия партизан провоцировали локотян на ответные меры. В локотских листовках, обращенных к партизанам, написанных в ультимативном тоне, содержались угрозы в случае новых террористических актов расстреливать определенное количество пленных партизан, которые рассматривались как заложники. Ультиматумом Локотского окружного самоуправления от 6 февраля 1943 года, пересланным руководителям партизанских отрядов, сообщалось, что за каждого бойца или старосту будет расстреляно 20 партизан-заложников, а за каждого командира или ответственного работника — 50. Учитывая количество расстрелянных только в районе локотской тюрьмы, непосредственным исполнителем чего была уже упомянутая А.М. Макарова (Гинзбург), ясно, что угрозы самоуправления не были пустыми.

Иногда устраивались показательные казни партизанских руководителей, Так, при освобождении от партизан Тарасовки и Шемякина в плен был захвачен командир партизанского отряда В.В. Чичерин. Военный трибунал приговорил его к смертной казни. Исполняя приговор, командир бронедивизиона Ю.Ф. Самсонов решил лично совершить казнь. При большом скоплении жителей села Красный Колодезь Самсонов отрубил вставшему на колени Чичерину саблей голову.

Ввиду того что партизаны часто вербовали себе помощников из числа местных жителей, осуществляли связь между ними и отрядами посредством агентов, передававших разведданные, приказом Каминского № 51 от 15 сентября 1942 года запрещалось появление гражданских лиц в лесу:

«Участились случаи, когда жители подлесных районов без ведома местных властей ходят в лес.

Имеются случаи, когда под видом сбора ягод, заготовки дров, они встречаются в лесу с партизанами.

На основании изложенного приказываю:

Прекратить всякое хождение в лес отдельных личностей независимо от причин. В случае необходимости выхода в лес, как-то: пилка и заготовка лесоматериала и дров, поиски пропавших животных, — разрешаю выход в лес только в организованном порядке, с обязательным сопровождением полицейских.

Всякое самовольное хождение в лес будет рассматриваться как связь с партизанами и караться по закону военного времени.

Ответственность за выполнение приказа возлагаю на волостных старшин, старост и уполномоченных полиции.

Приказ опубликовать и довести до сведения жителей Локотского Округа.

Обер-Бургомистр Локотского Округа

Комбриг Б. Каминский».

Боевые действия против партизан велись с переменным успехом. В течение всего периода существования округа части РОНА не прекращали атаковать скопления партизанских формирований. Нанося временами партизанам серьезные удары и удерживая под своим контролем территорию округа, каминцы несли ощутимые потери, которые составляли в среднем от 50 до 100 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести за операцию[168]. При этом операции каминцев не всегда были успешными. В свою очередь, партизаны давали о себе знать, проводя террористическую деятельность, захватывая населенные пункты, атакуя небольшие отряды каминцев. Нападения партизан на небольшие гарнизоны и заставы и диверсии на железных дорогах чередовались с карательными экспедициями РОНА, иногда совместно с венгерскими и немецкими войсками, в партизанские районы.