О том, что живут они только в княжестве Нучер, находящемся семью Ветками восточнее и по другую сторону Пути (ствола Древа), я предпочла забыть. Насколько я понимаю, это теперь – не аргумент.

Домовенок деловито осмотрелся и решил приступить к своей антиобщественной деятельности. Осторожно выдвинув ящик стола, он только было достал припасенные заранее ножнички, как на него с противным мявом зашипела скинувшая невидимость черная кошка.

Неуважительно проигнорировав мое присутствие в комнате, домовенок хотел вернуться к прерванному занятию, но кошка, черной тенью кинувшись вперед, располосовала когтями штанину и тут же отскочила. Такого домовенок стерпеть не мог: угрожающе заулюлюкав и выставив вперед ножнички, он бросился на обидчицу…

И был очень удивлен, когда юркая шаловливая кошечка вдруг превратилась в злобную ведьму, схватившую его за шкирку и легко отобравшую главное достояние – режущее орудие вредительства.

– Ну и какая зараза посмела переступить порог моего жилища? – мрачно осведомилась я.

Домовенок только свесил ножки и прикрыл глаза, послушно болтаясь на вытянутой руке. Я слегка потрясла его, добиваясь ответа, но ничего, кроме: «Не убивайте сиротинушку. Бес попутал…» – не добилась. Домовята вообще редко радуют интеллектом. Чаще всего их мозгов хватает только на всякие пакости.

Хотя далеко не все они делают гадости хозяевам. Бывают и такие, которые помогают: за детьми присматривают, каше пригореть не дают, дом от злых духов охраняют. Правда, редко. Говорят, какая хозяйка – такой и домовенок. Мне с моей безалаберностью на доброго помощничка рассчитывать не стоило.

Спрашивать, как он здесь оказался, тоже было бесполезно: на любой вопрос ответ был один и тот же. Скорбное молчание.

– Ну и что же мне с тобой сделать? – призадумалась я.

Домовенок сделал большие умоляющие глаза и благоговейно притих, не мешая мыслительному процессу.

В итоге я решилась: взяла какую-то валявшуюся на ковре нитку, привязала ее к пуговице на рубашке домовенка и объяснила, что теперь он связан заклятием постоянного подчинения мне, причем, если попытается отвязать нитку, его ждет мучительная смерть.

Он поверил.

– Значит, так. В этой комнате больше не пакостишь и вообще поддерживаешь порядок. Являешься ко мне по первому зову. И… – Тут в голову пришла одна замечательная идейка, заставившая меня лукаво улыбнуться: – Ты по ночам гадости подстраивать можешь?

– Если спит крепко, – тут же выставил условие домовенок.

– Спать будет крепко, – с предвкушением заверила я.

– Могу.

– Ну тогда ночью спускаешься в комнату Арогры и делаешь все, чтобы пробуждение было неприятным сюрпризом. Знаешь, кто такая Арогра?

Домовенок уверенно кивнул, и я, грозно зыркнув напоследок, приказала ему испариться. Приказ был с облегчением исполнен.

С удовлетворенной улыбкой подойдя к окну, я в который уже раз залюбовалась стоящим рядом с домом вольнеитом. Хрупкие гладкие веточки только-только покрывались свежей салатово-желтой листвой, синие цветы раскрыли нежные лепесточки навстречу погожему дню. Вокруг вились маленькие бабочки, их сияющие крупитчатые крылышки вспыхивали на солнце, создавая ощущение дивной древней сказки. Грациозный эльф ловко перепрыгивал с ветки на ветку, не теряя равновесия ни на секунду.

– Решила позагорать? – Насмешливый вопрос был сопровожден красноречивым взглядом, указывающим на печальное отсутствие одежды на моем теле, и вывел меня из состояния умиротворенного созерцания природы. Я отступила внутрь комнаты, озаботившись поисками какого-нибудь платья.

Инк беззастенчиво влез в оставленное без присмотра окно и развалился на кровати.

– Аудиенция перенесена? – без особой надежды спросила я, Удаляясь за шкаф и торопливо натягивая первое попавшееся под руку платье. Оно было на размер меньше, чем необходимо, и надеться соизволило только задом наперед.

– Нет, конечно, – оправдал мои малооптимистичные ожидания эльф.

– Тогда чем обязана твоему визиту? – Я вышла из-за шкафа, и эльф чуть не задохнулся от смеха. Пришлось показать ему кулак и повторить вопрос.

– Хотел поговорить, – серьезно ответил он.

– Вот как? О чем, интересно? – заинтересовалась я.

– Обо всем понемножку, – пожал плечами эльф.

За следующие полчаса мы действительно успели поговорить обо всем понемножку, то и дело прерывая разговор взрывами безудержного смеха. Пока он вдруг не поднял на меня внимательные карие глаза и не спросил:

– А как с… ммм… личной жизнью?

Давно прошли те времена, когда я не хотела поднимать в его присутствии эту тему, опасаясь возобновления ухаживаний. Сейчас же передо мной сидел просто друг. Которому можно пожаловаться, поплакаться в плечо и попросить совета. А он не станет читать дурацких лекций на тему «не ищи любовь – она придет сама», а выслушает и поможет. Или просто успокоит, если помочь нельзя.

Только я этого делать не собиралась. А поэтому просто неопределенно пожала плечами:

– Да все так же, в общем-то.

– Не ищешь любовь, но не сопротивляешься, если найдет тебя сама?

Я кивнула. Тяжело с беззаботным видом рассказывать о том, что на самом деле является главной и неразрешимой проблемой в жизни. Зря говорят, что ведьмы не страдают от любви. Мы подвластны ей так же, как и все остальные. Даже больше.

– И гашу, если это просто влияние приворотного поля.

– В смысле? – не понял эльф.

– Вокруг каждой ведьмы есть приворотное поле, – пустилась я в пространные объяснения, выигрывая время, чтобы успокоиться. – Если срабатывает оно, то человеку кажется, что он в меня влюблен. На самом деле – нет. Это что-то вроде… Страсти. Она проходит и сама, когда он меня не видит пару месяцев, но я обычно, уходя, читаю отворотное заклятие. Чтобы не мучился зря. Да и мало ли что успеет он за эти два месяца натворить.

– Отворотное заклятие? – Эльф удивленно вскинул брови. – Получается, что ты имеешь власть над любовью?

Я покачала головой:

– Не над любовью. Над страстью, вызванной моим же приворотным полем. Это не настоящая любовь, это… Что-то вроде маниакальной привязанности, что ли.

– А над настоящей любовью?

– Нет. Если полюбил «по-настоящему», без магического вмешательства, то и разлюбить придется по-настоящему.

Эльф чуть поморщился, вспомнив собственные терзания.

– Зато хоть тебе хорошо. Все любят тебя, ты любишь всех.

Я только горько усмехнулась. Самое распространенное заблуждение.

Почему-то все считают, что мы, ведьмы, постоянно «носим» определенный запас любви с собой и «накрываем» им, словно одеялом, очередного беднягу, заставляя его влюбиться в себя. Потом нам это надоедает, и мы «снимаем» полог любви и уходим, унося его очередному понравившемуся претенденту. При этом ничуть не страдая. Глупо?