Хэтерфилд застегнул последнюю пуговицу и обернулся.

– Зачем?

– Что значит «зачем», черт подери? Потому что ты мой сын. Наш сын.

– Какая чушь. Вы же меня на дух не переносите. Я предпочитаю сам выбирать себе компанию, смирись с этим.

– Хорошо, бери его с собой! Можешь привести твоего… своего друга, – сказал Сотем на одном дыхании. Словно молил о пощаде.

Хэтерфилд остановился. Он с любопытством посмотрел на отца – в его широко открытых, слегка увлажнившихся глазах затаились отчаяние и мольба.

– Что ты задумал, папа? – спросил он тихо.

– Ничего. Ничего не задумал. Это обычный прием, маскарад, и я хотел бы, чтобы мой сын приехал к нам, хотя бы в виде исключения. В обществе много говорят о нашей размолвке, и мне бы хотелось, чтобы все узнали, что… что… – В горле у него застрял комок, и он судорожно сглотнул. – Что между нами нет никакой размолвки. Что мы принимаем тебя таким… таким, какой ты есть. И, как я уже говорил, ты можешь привести своего друга.

– Его зовут Стефан. Стефан Томас.

– Мы будем рады принять у себя мистера Томаса.

Хэтерфилд вертел в руках трость, не отрывая взгляда от лица герцога, которое из багрового вдруг стало мертвенно-бледным. Образ отца в его сознании всегда был неподвластен времени: на пике своего могущества, сильный, широкоплечий, с волевым подбородком, с черными густыми волосами и уверенным взглядом. Кто этот нынешний старик? Как герцог Сотем смог измениться до такой степени? Щеки обвисли, волосы поредели и покрылись сединой, а взгляд стал усталым и неуверенным. И даже косая сажень в плечах, мощь, которая, казалось, могла объять необъятную Британскую империю, исчезла, уступив место унылой сутулости.

Тем не менее он явно что-то затевал. Герцог Сотем никогда не сдавал занятых позиций; он не умел прощать и ничего не забывал; и он не из тех, кто привечает блудных сыновей в своем гнезде на Белгрейв-сквер. Хэтерфилд это прекрасно понимал. Он чувствовал подвох и знал, что если согласится, то сам сунет голову в петлю.

Но не было еще на свете ловушки, которой ему не удалось бы избежать.

И эти опущенные плечи отца, словно он уже признал поражение! Жалкая морщинистая шея…

– Итак, маскарад, да? – уточнил он.

– Да. Всем нравятся маскарады, это факт.

Хэтерфилд глубже надвинул шляпу.

– Хорошо, папа. Я сделаю пометку у себя в еже-днев-нике. А теперь прошу извинить, но у меня действительно очень важная встреча.

Он отступил назад и, пропустив отца вперед, спустился вниз по лестнице и вышел на улицу, где на углу его ожидала коляска.

Поток кебов, омнибусов и экипажей в западном направлении заметно усилился, и было уже около пяти часов, когда черная коляска маркиза Хэтерфилда, завернув за угол жилого квартала Сотема в Хэммерсмите, остановилась у первого дома.

– Жди меня здесь, – сказал он кучеру и ловко спрыгнул на выровненную площадку, которая была размечена под тротуар с помощью столбиков и длинной коричневой бечевки. Из всех домов в разной степени завершения доносился стук молотков и крики рабочих.

– Лорд Хэтерфилд! – Из дверного проема первого дома вышел косматый, бородатый мужчина, на ходу одергивая рукава поношенной рабочей куртки. На секунду его взгляд остановился на гвоздике в петлице пальто Хэтерфилда. – Вот и вы. Я очень надеялся, что мое сообщение застанет вас дома и вы сможете приехать до наступления темноты.

– В чем дело, мистер Бруксайд? – спросил Хэтерфилд, пожимая протянутую руку. – Несколько часов назад, когда я уехал отсюда, все было в полном порядке.

– В том-то и дело, ваша светлость. Все так и было, пока я не вернулся с обеда и пока не привезли новую партию кирпича для отделки домов номер десять и двенадцать, сэр. – Кивком головы он указал на фасады домов, аккуратно выложенные красным кирпичом. Но работа была еще не окончена: взору открывались деревянные каркасы. Двое рабочих курили, сидя на ступенях крыльца, глядя на кирпич, сложенный во дворе.

Хэтерфилд нахмурился.

– В чем проблема? Некачественный кирпич?

– Нет, с качеством все в порядке, хороший, крепкий кирпич. Лучшего качества, как вы и просили. Но нам привезли только половину. Половину того, что мы заказали на прошлой неделе.

– Половину? Но почему? Это как-то связано с дефицитом?

Пышные бакенбарды мистера Бруксайда подрагивали от возмущения.

– Зайдите внутрь, сэр.

Вслед за управляющим Хэтерфилд вошел в дом номер два. Холл был почти закончен, распространяя запах свежей краски и штукатурки; люстра электрического освещения покоилась в деревянном ящике в углу, ожидая завтрашнего дня, чтобы занять свое место под потолком. Дом планировалось закончить через пару недель: полностью меблированный, с диванами и подушечками, с накрытым столом, он должен был стать образцом для привлечения потенциальных покупателей. Не далее как сегодня утром Хэтерфилд лично инспектировал подводку и пайку труб в ванной и туалете, проверил краны горячей и холодной воды, сливной напор сияющего новенького унитаза с деревянным сиденьем, даже заглянул в котельную, где поселилось новомодное чудище с глазницами приборов и сетью патрубков. Система центрального отопления в каждом доме, самое современное санитарно-техническое оборудование, электропроводка и система охлаждения: он мечтал, чтобы его дома были снабжены всеми новейшими удобствами, чтобы в них было много света и воздуха для здоровой и благополучной жизни.

И если все пойдет как надо, то через некоторое время в еще недостроенный жилой квартал Сотема хлынет поток нетерпеливых покупателей.

Мистер Бруксайд прошел в небольшую комнатку рядом с кухней, которая в свое время станет кладовой, а пока являлась временным офисом управляющего строительными работами.

– Ваша светлость, – сказал он, перебирая стопку бумаг, – могу я задать вам личный вопрос?

– Пожалуйста, только я буду решать, отвечать на него или нет. – Хэтерфилд, скрестив руки на груди, с любопытством наблюдал за нервными манипуляциями своего управляющего. По характеру мистер Бруксайд был человеком спокойным; Хэтерфилд и выбрал его благодаря репутации честного и ответственного работника, а также из-за его непоколебимого спокойствия и уверенности.

– Скажите, у вас возникли финансовые трудности, сэр? – сказал Бруксайд и наконец посмотрел Хэтерфилду в глаза.

– К данному проекту это не имеет отношения, – ответил Хэтерфилд.

– То есть все денежные средства, выделенные под проект, на месте, это так?

– Да. И это значительные средства, которые складываются из моего собственного капитала и заемных средств под залог имущества. – Хэтерфилд снял перчатки. На прошлой неделе они включили отопление, и теперь, после февральского пронизывающего холода, внутри было очень тепло, отчего у него вспотели руки, плечи и спина. – А почему вы спрашиваете?