с ума от того, как разговариваю со своим Капо, но мне было плевать. Я заботился о Фамильи, и если мой отец представлял для нее опасность, он должен был это осознать.

— Ты еще не капо, Лука. Ты еще долго не будешь Капо, и ты можешь вообще не стать Капо, если я объявлю тебя недостойным, не забывай об этом.

Большинство солдат в Нью-Йорке уже доверяли моему мнению больше, чем его. Я ничего не сказал.

— Сделай то, что должно быть сделано, чтобы Русские знали свое место, — сказал он наконец.

— Будет сделано. — я вышел, потом повесил трубку.

— Мне нравится выражение твоего лица, — сказал Маттео со своей акульей ухмылкой.

— Мы проведём атаку на одну из их лабораторий. Они хотят вернуть свои долбаные наркотики? Мы украдем еще больше и убьём несколько ублюдков братвы.

Маттео хлопнул в ладоши и ухмыльнулся.

— Это похоже на развлечение, которое я люблю.

Я повернулся к Чезаре.

— Выбери десять человек, которые присоединяться к нам.

Мы не могли позволить братве уничтожить нашу торговлю наркотиками. Нью-Йорк был нашим городом. Это был мой город, и никто не отнимет его у меня.

• ── ✾ ── •

Атака была кровавой, жестокой и волнующей, но прошла успешно, даже если братва почти застала нас врасплох к концу. После нескольких часов убийств и пыток Русских ублюдков за информацию о возможных будущих нападениях, завеса тьмы, казалось, скрывала мой разум, потребность в большем насилии, большей крови.

Я даже не потрудился снять с себя пропитанную кровью одежду, прежде чем отправиться домой. Я просто хотел увидеть Арию, хотел почувствовать, что спокойствие и сопричастность ее близости чудесным образом влияет на меня.

Но я едва ли был самим собой, или, может, я был самим собой в те моменты бессмысленного кровопролития, безудержной жестокости. Трудно было сказать. Больше монстра или человека? До Арии ответ был бы простым…

Ромеро обеспокоено посмотрел на меня, когда я вошёл в квартиру.

— Ты в порядке? Или ты хочешь, чтобы я остался?

— Можешь идти, — прорычал я, не сводя глаз с Арии, которая лежала на диване.

— Она не могла заснуть, потому что беспокоилась о тебе, а потом заснула на диване, и я не хотел относить ее наверх.

Я бросил на него суровый взгляд, и он, наконец, вошел в лифт и исчез.

Я медленно подошел ближе к своей прекрасной жене. Она была в атласной ночной рубашке, открывающей ее стройные ноги и соблазнительную выпуклость груди.

Моя. Только моя. Такая чертовски красивая.

Темный голод вспыхнул в моем теле, потребность наконец-то заявить права на девушку передо мной.

Я просунул руки под ее спину и ноги, затем поднял ее на руки. Она пахла сладко и невинно. Я хотел развратить ее, попробовать на вкус, трахнуть. Я хотел сделать ее своей.

— Лука? — мягкий голос Арии эхом отдался в моих ушах, сквозь туман, который всегда окутывал меня после многочасовых криков и стрельбы.

Я отнес Арию в нашу комнату и положил ее на нашу кровать. Мои глаза прошлись по ее телу в темноте. Она была, как маяк света в темноте комнаты.

Она двинулась, и помещение наполнилась светом.

Глаза Арии встретились с моими. Широкие, напуганные.

Мой взгляд снова опустился к выпуклости ее грудей, затем продолжил свой путь к узкой талии и вниз, к ложбинке между ее бедрами.

— Лука?

Я мог бы умереть сегодня. Я могу умереть завтра. Я могу умереть, не попробовав каждый дюйм своей жены, не заявив на нее свои права.

Я снял пропитанную кровью рубашку и расстегнул ремень. Мои руки были тверды, всегда тверды, что бы они ни делали. Они не дрожали, когда я нажимал на курок, когда я перерезал горло или когда я сдирал кожу с ублюдка.

— Лука, ты меня пугаешь. Что случилось?

Я спустил штаны и встал коленом на кровать, прежде чем втиснуть одно колено между ног Арии.

Я склонился над женой, глядя, как ее грудь поднимается и опускается с каждым вздохом. Моя, чтобы требовать.

Ария подняла руки и коснулась моей щеки, тепло, мягко и осторожно.

Я моргнул, мое внимание переключилось на ее лицо, на ее расширенные от страха глаза, на едва сдерживаемый ужас в ее выражении. Человек или монстр?

Я уткнулся лицом в изгиб ее шеи и вдохнул ее цветочный аромат, чувствуя, как ее пульс бьется у моих губ. Я сосредоточился на ощущении ладони Арии на моей щеке.

Ария была моей женой. Моей для защиты.

— Лука?

Я всмотрелся в ее лицо. Я бы не стал с ней монстром. Я оттолкнул ее и быстро пошел в ванную.

Переключив душ в ледяной холод, я скользнул под поток, наблюдая, как он смывает кровь и часть темноты, но остальное цеплялось за меня, как это часто бывало после таких дней.

Обернув полотенце вокруг талии, я зашёл в спальню. Ария настороженно наблюдала за мной. Мне нужно было быть рядом с ней, нужно было, чтобы она избавилась от этой чертовой тьмы для меня.

Я уронил полотенце, но Ария быстро перевернулась, чтобы не видеть меня голым.

Я скользнул под одеяло и придвинулся ближе к ней, пока ее тепло не проникло в меня. Желая увидеть ее лицо, я схватил ее за бедро и перевернул на спину.

Она не сопротивлялась. Я смотрел на нее сверху вниз, когда она лежала на спине передо мной, ее глаза изучали мое лицо. Мне нужно было, чтобы она была еще ближе. Ближе. Всегда близко.

Я потянулся к ее ночной рубашке, желая избавиться от этого барьера, желая почувствовать ее, кожу к коже.

Ария коснулась моей руки, останавливая меня.

— Лука. — В ее голосе звучала тревога, и когда я встретился с ней взглядом, та же тревога отразилась в ее глазах.

Ей больше не нужно было бояться.

— Я хочу почувствовать тепло твоего тела рядом с моим сегодня вечером. Хочу обнять тебя.

Это было слабое признание, но мне было все равно.

— Только обнять? — спросила она, вопросительно глядя на меня своими голубыми глазами.

— Клянусь.

Ария наконец позволила мне стянуть через голову ее ночную рубашку, оставив ее только в белых трусиках.

Мой взгляд скользнул по ее красивой груди, по тому, как сморщились розовые соски.

Я провел пальцем по поясу ее трусиков, но она замерла, и, вероятно, была права. Было бы лучше, если этот маленький барьер остался между нами.

Я перевернулся на спину и потянул Арию за собой, так что она легла на меня сверху, а ее колени были по обе стороны моей талии.