— Пойдем, Сюзи, — умолял я, — покажи мне путь к браслету из оникса. Помоги мне найти этих сукиных детей…

Порыв ветра ударил в правый глаз. На сей раз он был обжигающе-горячим.

— Ох! Да прекрати же постоянно меня колошматить!

Ощущение исчезло так же быстро, как и возникло. Сасуцеи не пыталась причинить мне вред — просто предлагала еще раз хорошенько подумать о том, что я сейчас делаю. Справедливости ради: все мои инстинкты советовали то же самое.

— Слушай, — яростно прошептал я, — да, я знаю, что тот парень едва нас не прикончил. Но теперь я буду осторожнее.

Ничего. Никаких взрывов горячего или холодного воздуха; вообще никакого ответа. Я пробовал, должно быть, еще сотню раз, пытаясь уломать духа помочь мне. Безрезультатно. Либо маги оборвали связь с обсидиановым червем, либо сасуцеи просто решила не показывать мне путь. Гнев бурлил внутри, поднимаясь к горлу. Я чувствовал себя так, словно кто-то схватил меня за грудки и трясет, безостановочно смеясь мне в лицо.

Если я хочу еще раз прибегнуть к магии шепота, для начала нужно успокоиться. Но я даже не пытался. Кожу вокруг левого глаза начало покалывать. Я коснулся пальцем черных отметин — покалывание охватило и его. Обычно, когда Черная Тень атакует меня, я чувствую внезапную жгучую боль. На сей раз все было иначе. Нежно, почти игриво. Приглашающе…

Правая глазница тут же налилась холодом. Сасуцеи проснулась, ударив меня коротким порывом ледяного ветра. Она снова пыталась предупредить, но я проигнорировал ее. И впервые открылся Черной Тени.

— Держу пари, ты знаешь дорогу, — сказал я вслух. — Покажи мне.

Свет масляных фонарей, стоявших вдоль улицы, померк — как и свет из окон домов. Даже звезды надо мной гасли одна за другой, пока я не очутился в абсолютной темноте. Город исчез, сменившись безжизненной пустыней. Я опустил взгляд, но вместо булыжников мостовой увидел черный песок.

Я потерялся в Тенях.

Безраздельное чувство одиночества и печали накрыло меня, словно плотное одеяло, под которым невозможно было дышать. Холодное покалывание сасуцеи в правом глазу исчезло. Я не знаю, чем была Черная Тень на самом деле. Как и не знаю, почему в детстве бабушка выбрала для меня этот путь — презрев законы моего народа. Так или иначе, сегодня я впервые отдался Черной Тени добровольно.

— Покажи мне, — повторил я.

В этом месте не было дорог, но Тени под ногами зашевелились, уплотняясь, и стали тропой. У меня не было никаких оснований доверять Черной Тени, и все же я почему-то знал: этот путь приведет куда надо. Тень тоже хотела найти магов, как и я сам. Она знала, что я буду делать, когда разыщу их. Вот почему я отправил восвояси Нифению с Айшеком и Рейчисом. Просто эту, настоящую, причину, я не мог ей озвучить.

Энна была права, когда дала мне на мосту ту карту. Это цена за то, чтобы покончить с заговорщиками, готовыми ввергнуть две страны в кровопролитную войну. Это цена, которую люди вроде Фериус — те, кто сражался со своей темной стороной и побеждал ее, — ни за что не должны платить. Это цена, которую не должен платить никто из моих друзей.

Однако кому-то следовало убить магов. Не просто остановить их. Убить.

И это должен сделать я.

Я шел по Теням, пока все мое существо не начало восставать против этого.

Ни солнца, ни луны, да и вообще неба не было видно — и я не мог понять, сколько прошло времени. Я знал лишь то, что с каждым шагом чувствую себя все хуже. Все более опустошенным.

Хотя сейчас я был не в Казаране, я все же видел людей. Человеческие тени, во всяком случае. Они что-то бормотали про себя, созерцая вещи, которые я не могу увидеть. Они говорили о тоске, или о страхе, или о жутком позоре. Они нашептывали свои самые тягостные и мрачные секреты, но я не слушал, боясь, что их горести проглотят меня.

А потом я почувствовал, что начинаю погружаться в ониксовый песок.

— Отпусти меня, — попросил я Черную Тень.

Кожа вокруг левого глаза вспыхнула, словно сами черные отметины негодовали, улышав мою мольбу. Боль стала невыносимой — и я понял, что свободен. Свет ослепил меня, глаза невыносимо закололо от тысяч и тысяч огней. Я стоял на коленях и смотрел на звезды. Вокруг царил сумрак, разгоняемый лишь тусклым светом полумесяца, но в первый миг пришлось зажмуриться — такой яркой показалась мне ночь.

Я с трудом поднялся на ноги. Было еще темно, так что я едва ли бродил дольше нескольких часов. На руках и плечах обнаружились новые царапины — видимо, я задевал стены зданий. А порез на щеке я и вовсе не мог объяснить. Прикоснувшись пальцами к коже возле левого глаза, я почувствовал, что отметины снова увеличились в размерах. Я стоял в узком переулке; нужно было выйти на улицу, чтобы сориентироваться в пространстве.

Здесь было меньше фонарей, чем в центре города. Меня окружали какие-то склады, а улица шла под уклон, вниз — к арке, за которой начинался широкий тракт.

«Восточный торговый путь, — подумал я. — А это, видимо, складской район».

Раздался негромкий топот обутых в сандалии ног — и я ретировался обратно в переулок. Мимо прошел человек в простой купеческой одежде. Миновав переулок, где я прятался, он направился к высокой башне-зернохранилищу. Человек выглядел непритязательно, это вполне мог быть какой-нибудь торговец из Семи Песков. Только вот я провел немало времени среди этих людей. Там, в приграничье, местные жители ходят широким размашистым шагом, равнодушные ко всему, что творится вокруг. Этот же двигался плавно, точно плыл — будто не шел по пустой темной улице на окраине, а шествовал мимо восхищенной толпы, отдававшей ему почести. Если и есть более верный способ опознать мага джен-теп из влиятельного дома, то я его не знаю.

Впрочем, следовало убедиться наверняка. Я порылся в кармане и достал монету кастрадази. Я еще не разобрался в свойствах монет, но сейчас это не имело значения — годилась любая.

Я бросил монету на бочку с медной окантовкой, стоявшую возле ближайшего сарая. Звон испугал мнимого торговца. Он резко обернулся — и я увидел свечение татуировок под его рукавами.

Попался!

Я замер, ожидая, когда маг успокоится и решит, что шум был случайностью — мимо проскочила крыса или что-то похожее на нее. Едва маг снова зашагал по улице, я подобрал монету и тихо двинулся следом, копируя легкую трусцу Рейчиса, когда белкокот преследует кролика. Со стороны это, вероятно, выглядело довольно нелепо. Но если кто-нибудь меня увидит — опасность стать публичным посмешищем будет последней из моих проблем.

Маг в купеческой одежде подошел к башне-зернохранилищу. Мне она показалась обыкновенной и ничем не примечательной, но мужчина осторожно обошел ее несколько раз и лишь потом остановился у двери. Я спрятался в тени напротив здания и наблюдал, как он сделал пальцами несколько коротких выверенных жестов, а потом поднес ладонь к двери — на дюйм или около того — и начертил в воздухе круг.