Чтобы избавиться от этого гипноза, она повернулась к только что снова показавшейся церкви и поспешила в укрытие ее паперти, где прижалась к двери, оказавшейся запертой, пытаясь найти местечко посуше. К несчастью, паперть не имела углублений и дождь полностью заливал ее.

Гроза принесла значительную свежесть, и в своей промокшей одежде Марианна начала стучать зубами от холода. Она снова попыталась открыть главную дверь, затем другую, поменьше, но безрезультатно.

– Церковь всегда закрывают на ночь, – сказал тихий неуверенный голос. – Но если ты проберешься ко мне, тут не так мокро и можно дождаться конца грозы…

– Кто это говорит? Я ничего не вижу.

– Я. Я здесь! Подожди, я сейчас помогу…

Послышались шлепки по лужам, затем маленькая ручка взяла за руку Марианну. Она с трудом различила силуэт мальчика, судя по росту, лет десяти.

– Идем, – решительно сказал он и без дальнейших церемоний потащил ее за собой. – Под порталом школы места побольше, да и дождь не попадает с этой стороны. У тебя платье и волосы хоть выжимай.

– А как ты все это видишь? Я даже тебя еле различаю…

– Я хорошо вижу ночью. Анарелла говорит, что все коты мои братья.

– Кто это, Анарелла?

– Моя старшая сестра. Она сестра пауков и делает кружева! Самые красивые и самые тонкие во всей Венеции!

Марианна рассмеялась:

– Ты ошибаешься, мой мальчик, если думаешь, что нашел клиентку! У меня нет ни лиарда! Но у вас забавная семья. Кот, паук! Прямо как в басне!

Пройдя несколько десятков шагов за мальчиком, она оказалась у входа в возвышавшееся справа от церкви здание. Молния осветила красивый фасад в стиле ренессанс и закругленные фронтоны, один из которых украшал лев святого Марка. И как сообщил мальчик, двойной портал с колоннами, охраняемый скульптурами хищных зверей, представлял гораздо более удобное пристанище, чем у церкви.

Марианна смогла встряхнуть и немного отжать платье и отбросить за спину мокрые длинные пряди. Дождь, кстати, стал заметно уменьшаться. Мальчик молчал, но, чтобы еще услышать его свежий и чистый, как хрусталь, голос, она спросила:

– Должно быть, уже поздно? Что ты делаешь на улице в этот час? Тебе давно пора спать.

– Мне надо было выполнить поручение одного друга, – ответил мальчик, проявляя благоразумную сдержанность, – и меня захватила гроза, так же, как и тебя… Но скажи, откуда ты идешь сама?

– Я не знаю, – ответила молодая женщина, внезапно напрягаясь. – Меня держали взаперти в одном доме, и сегодня мне удалось сбежать. Я хотела войти в церковь, чтобы найти там убежище.

Наступило молчание. Она чувствовала, что мальчик разглядывает ее. Он вполне мог посчитать ее сумасшедшей, сбежавшей из больницы: вид у нее был подходящий, но он продолжал таким же спокойным тоном:

– Ризничий всегда запирает Сан Заниполо! Из-за воров и драгоценностей! Там похоронено много господ дожей… и его поставили, чтобы их охранять, – добавил он, показывая на бронзового всадника, который, казалось, стремился в церковь.

Затем, внезапно понизив голос, он прошептал скороговоркой:

– Это возлюбленный тебя запирал или же… полиция?

Что-то подсказало Марианне, что ее юный собеседник проявит к ней больше симпатии во втором случае. К тому же сказать ему правду было просто невыносимо.

– Полиция!.. Если они снова схватят меня, я пропала! Да, ты же еще не сказал, как твое имя?

– Меня зовут Зани, как и церковь…

– Хорошо, Зани, я хотела бы знать, какое сегодня число.

– Ты не знаешь?

– Нет. Меня держали в комнате без света и окон. Я потеряла счет времени.

– Вот гады! Тебе повезло, что избавилась от них. В полиции одни звери, и они стали еще злей с тех пор, когда к ним на помощь пришли сбиры Наполеона. Как с цепи сорвались!..

– Ты прав, умоляю, скажи, какое сегодня число! – воскликнула молодая женщина, схватив мальчика за руку.

– Ах да, я забыл! Когда я ушел из дому, было 29 июня, а теперь, должно быть, 30-е. До рассвета уже близко.

Словно оглушенная, Марианна оперлась о стену. Пять дней! Уже прошло пять дней, как Язон должен ожидать ее в лагуне! Он был совсем рядом с нею и, может быть, проводил ночи, вглядываясь в темноту в надежде увидеть ее появление, в то время как она, безвольная и отчаявшаяся, сносила ласки Дамиани…

Покидая тот проклятый дом, она честно думала, что у нее еще будет время, чтобы полностью овладеть собой, поразмышлять и попытаться наконец хоть немного изгнать из памяти тот ужас и грязь, которые ей пришлось вытерпеть. Небольшое отступление казалось ей необходимым перед тем, как встретит проницательный взгляд Язона. Она слишком хорошо знала его догадливость и тот инстинкт, почти животный, который всегда позволял ему нащупать чувствительное место. С первого же взгляда он заметит, что вернувшаяся к нему женщина стала не такой, какой он оставил ее на борту «Сен-Геноле» шесть месяцев раньше. Пролитая кровь явилась местью за ее позор, но не избавила, быть может, тайники ее тела от ощутимых следов, о чем она сейчас боялась даже подумать. И вот он ждет ее… уже!

Через некоторое время, через час, возможно, она может оказаться лицом к лицу с ним. И какое страдание вызывала мысль, что ей приходится бояться этой минуты, так долго, так страстно ожидаемой! Ибо она больше не знала, что найдет за этими залитыми водой улицами, за мокрыми крышами, за всем этим сотрясаемым грозой городом, который скрывал от нее море.

Увидев ее снова, будет ли Язон возлюбленным, целиком поглощенным счастьем встречи, или же превратится в полного задних мыслей инквизитора?.. Он ожидал счастливую женщину, идущую к нему в солнечных лучах, в блеске торжествующей красоты, а увидит существо затравленное, измученное, с болезненным цветом кожи, в полинялой одежде. Что подумает он?..

– А дождь перестал, ты знаешь.

Зани потянул Марианну за рукав. Она вздрогнула, открыла глаза и осмотрелась вокруг. Действительно, гроза прекратилась так же внезапно, как и началась. Ее яростные громыхания удалялись к горизонту. Недавний грохот и шум водопада уступили место полнейшей тишине, нарушаемой только плеском падающих с крыш капель, в которой растревоженная атмосфера словно снова обретала свое дыхание.

– Если тебе некуда идти, – продолжал невозмутимо мальчик, глаза которого блестели во мраке, как звезды, – тебе остается пойти к нам. Там ты будешь в убежище от дождя и карабинеров…

– Но что скажет твоя сестра?

– Анарелла? Ничего. Она привыкла…

– К чему привыкла?

Но на этот раз Зани не ответил, и Марианна почувствовала, что его молчание вынужденное. Мальчик отправился в путь, высоко подняв голову и с наивным достоинством тех, кто считает себя хранителями важных тайн. Больше не настаивая, его новая подружка последовала за ним. Ее утешала мысль о крове над головой и возможности поспать. Несколько часов отдыха пойдут ей на пользу и, может быть, позволят вновь обрести в глубине себя что-то от той Марианны, которую ждал Язон, или хотя бы похожей на нее женщины.