Но и у монголов на сей счет существуют сакральные предания. По мнению некоторых специалистов, имя Темуджин в древнемонгольском языке означало «кузнец», и будущий «покоритель вселенной» имел непосредственное отношение к этой почетной и магической профессии. Считалось, что наковальня Чингисхана, сделанная из таинственного металла бурын (имеющего свойства меди и железа), находилась на горе Дархан. Безлесую эту гору с плоской, как стол, вершиной и сегодня можно увидеть возле села Новоселенгинска на левом берегу реки Чикой. Здесь когда-то богатырь Темуджин ковал оружие для будущих своих побед…

Личные качества, военные и организаторские способности Чингисхана обычно под сомнение не ставятся. Но вопрос этот нередко заостряется: можно ли назвать его гениальным полководцем? Нет?! Тогда каким образом монгольскому самородку удалось завоевать полмира, территорию намного большую, чем завоевал Александр Македонский, в полководческом гении которого никто не сомневается? Завоевательный «рекорд» Чингисхана вообще не преодолен никем; в любом подобном «рейтинге» его имя окажется первым. Уверенно займет Чингисхан свое законное место в первой «пятерке» величайших геополитиков — вместе со все тем же Александром Македонским, Тимуром (Тамерланом), Наполеоном и Сталиным.

Один из основоположников «евразийской теории» Г. В. Вернадский констатировал: «Следует признать, что Чингисхан был не только гениальный полководец, но и государственный деятель крупного размаха, творец нового имперского права». Сам же Гумилёв был склонен говорить о выдающихся организаторских способностях Чингисхана, а не о его полководческом таланте; гениальными полководцами в таком случае следует признать его выдающихся сподвижников, по существу не знавших поражений. Кроме того, Чингисхан действительно не стремился, подобно Александру Македонскому, в самую гущу боя и не участвовал в битвах, имевших тактическое значение, зато умело, и учитывая советы соратников, определял стратегическое направление главных ударов.

Г.В. Вернадскому вторит другой евразиец-классик, выдающийся филолог, историк и мыслитель – Николай Сергеевич Трубецкой (1890-1938): «Чингисхан был не только великим завоевателем, он был и великим организатором. Как всякий государственный организатор крупного масштаба он в своей организационной деятельности руководствовался не только узкопрактическими соображениями текущего момента, но и известными высшими принципами и идеями, соединёнными в стройную систему. Как типичный представитель туранской расы он не способен был сам ясно сформулировать эту систему в отвлечённых философских соображениях, но тем не менее ясно чувствовал и сознавал эту систему, был весь проникнут ею, и каждое отдельное его действие каждый его поступок или приказ логически вытекал из этой системы. Согласно государственной идеологии Чингисхана, власть правителя должна была опираться не на какое-нибудь господствующее сословие. Не на какую-нибудь правящую нацию, не на какую-нибудь определённую правящую религию, а на определённый психологический тип людей».

В чём же тогда причина столь грандиозных полководческих и геополитических успехов? Гумилёв указывает на главную причину, объединяющую и катализирующую прочие личные качества: это – невероятная сила воли . Однако воли одного человека недостаточно; необходимо, чтобы в твоём окружении оказалось ещё несколько таких же волевых людей (первоначальная «критическая масса» – не менее пяти-семи человек; затем она множится по принципу «цепной реакции»). И Чингисхан сумел найти таких людей, которые, соответственно, и именовались – «люди длинной воли» [44].

Они-то и помогли Темуджину сначала стать владыкой объединённых монголов и сопряжённых с ними других племён и народностей (например, татар, самоназвание которых впоследствии перешло на всю орду, независимо от языковой и этнической принадлежности составляющих ее частей). Гумилёв видел в них людей особого поведенческого настроя, отличавшихся от своих предков и соплеменников большей энергичностью, предприимчивостью, способностью к самопожертвованию, короче говоря – пассионарным напряжением. Все они заражали этим духом тех, кто случайно к ним примкнул. И те вели себя аналогичным образом, видя в послушании хану высшую цель своей жизни. Не произволу хана подчинялись они, а закону, называемому Яса, которому подчинялся сам хан. Именно «людям длинной воли» Чингисхан обязан тем, что он стал «властелином вселенной». Еще заполярной зимой в Норильске в пятиактной драме, посвященной своему герою, Гумилёв писал:

Волевое начало во все времена играло важнейшую роль в общественной жизни и деяниях конкретных людей. Гумилёв считал волевой акт природным явлением, поскольку он непосредственно связан с физиологией человека, его нервной и гормональной деятельностью. Отсутствие воли — тоже показатель, чреватый, как правило, отрицательными последствиями для социума или индивида. Но что такое воля? Откуда она берется и как соотносится с тем, что мы теперь называем биосферой и ноосферой? Какова ее роль в интеллектуальном и социальном прогрессе? Эти и им подобные вопросы большинство мыслителей рационалистической, эмпирической, позитивистской и материалистической ориентации старались обходить. Лишь два европейских философа приняли вызов времени — Артур Шопенгауэр (1788—1860)[45] и Фридрих Ницше (1844-1900). Еще в юности Лев Гумилёв познакомился с их концепцией. Во время ареста Л. Н. Гумилёва в октябре 1935 года у него были изъяты при обыске и приобщены к делу портрет Фридриха Ницше и самый знаменитый его эссеистический трактат «Так говорил Заратустра». Среди российской интеллигенции весьма популярна была и другая книга Ницше — «Воля к власти». Наверняка Лев Гумилёв знал о ней и, скорее всего, читал. Понятно, что самого молодого ницшеанца не интересовала «воля к власти»; зато ему была небезразлична воля к жизни и воля к победе во имя истины …