После того как ты выберешься с территории, езжай в Загорск.

С вокзала позвони по номеру 23–34. Это мой домашний номер, скажи мне, что ты проездом из Ярославля и у тебя от моей мамы есть гостинец. Когда я приеду на вокзал, отдай мне второй конверт. На этом твоя миссия будет выполнена. Успехов тебе. Надеюсь, что у тебя все получится».

Мы молчали и смотрели друг на друга.

— Слушай, Толя, а давай посмотрим, что там находится, в конверте?

Я открыл второй конверт и прочитал:

«Совершенно секретно

НИИ Новых технологий личный бланк директора

Патрикова Ю. Т.

2008 год.

16 октября в институт попадет Петров Анатолий Викторович, который является путешественником во времени. Все, что он скажет и расскажет, является абсолютной правдой. Благодаря его появлению, будет произведена сильнейшая коррекция в истории развития нашей страны. Эти изменения приведут к тому, что СССР станет сильнейшей страной мира. В 2003 году в США к власти придут ультраправые экстремисты, которые начнут ядерную войну.

От имени всех погибших просим вас не допустить ее возникновения».

Далее в этой бумаге был анализ политической ситуации в США на начало XXI века и ряд советов, что и как надо сделать, чтобы исключить ядерный конфликт.

Я закончил читать.

— Вот так дела, Миша, чего думаешь?

— Даже не знаю, что тебе сказать…

— Слушай, кстати, я давно у тебя хотел спросить. А как ты появился в лаборатории?

— В смысле?

— Ну смотри, я оказался в лаборатории, здесь, в 1977 году, потому что улетал из нее в 2008-м. А ты ведь был за периметром?

— А… Ну это просто. Повстанцы взяли институт штурмом. Все дело в том, что в условиях экологической катастрофы, которая возникла после ядерной войны, одной из ценностей является еда. Ее сохранилось достаточно много, но запасы сосредоточены в огромных охраняемых складах. Один из них как раз находился в НИИ, точнее, под ним. Мы прорвались как раз в тот момент, когда ты шел в лабораторию.

— Ясно. Ладно, давай думать, что делать будем. Смысл в словах Юрия Тихоновича есть.

— Почему ты так думаешь?

— Ну насколько я понял, будет построено справедливое общество.

— А ты уверен в этом?

— Я скорее хочу верить в это. А к чему ты?

— Толя, ты пойми простую вещь — все твои выводы, которые ты сейчас делаешь, построены на фантазиях. Ты сам для себя решил, что коммунисты смогут построить справедливый мир. А на самом деле тебе надо было у меня спросить. Я ведь успел прожить в этом обществе дешевой колбасы целых 4 года. И многое смог про него понять.

— Что-то не так будет, как я сказал?

— Ну как тебе сказать — и да, и нет.

— А ты ведь прав. Я сам так сильно увлекся своими мыслями, что в воображении построил целый мир. Хотя я ни секунды в нем не прожил. Извини, что сразу не спросил.

— Да ничего страшного, сейчас же спросишь?

— Считай, что спросил уже, — рассмеялся я, — давай, колись, чего там у вас в будущем происходит?

Михаил поудобнее устроился на сломанном дереве.

— Давай я тебе расскажу о своем житье-бытье в 2000 году, а ты послушай, может, какие-то выводы мы вместе сделаем. Вопрос-то действительно серьезный. Собственно говоря, начиналось все очень неплохо. Я появился в 2000 году, меня встретил, наверное, как и тебя, Юрий Тихонович. Около недели я прожил в институте, так скажем, вникал в ситуацию. Оказалось, несмотря на то что в стране вовсю правила КПСС, моя группа была очень известной. Что самое удивительное, так это то, что часть песен, которые я написал, в этом будущем даже и не знали. То есть события, из-за которых я писал эти тексты, не происходили со мной. Через три дня был подготовлен информационный вброс. Ведь как ты помнишь, меня считали погибшим. И тут бац! Здрасьте! Мое появление прошло без сучка и задоринки. Все мои знакомые, толпы фанатов, были очень довольны. Через месяц я совсем освоился и снова собрал группу. Все шло нормально. Я даже как-то стал забывать свои приключения в 1967 году. Жизнь шла своим чередом. Мы выпустили новый диск, который тут же стал популярным. И все же, где-то через год я стал замечать, что живу как будто во сне. Я долго искал причину, почему так происходит, пока наконец не понял, что основная причина находится в людях, которые меня окружают. Если раньше с некоторыми можно было вести многочасовые беседы на философские темы, то теперь все как-то резко упростилось. Нет, я не хочу сказать, что люди стали глупее, ни в коем случае, но то, что они стали проще — это совершенно точно. Я не знал, что мне делать. Это была какая-то невыносимая тупизна. Я пытался уйти от этого ощущения, пил, курил, но ничего не помогало. Жизнь стала похожа на глянцевый журнал, где все хорошо и все счастливы. Тогда, в 80-е, нас гоняли, но мы жили полной жизнью, мы больше переживали, мы были более искренними. А в обществе победившего социализма всего этого не было. Я знаю, какой вопрос, ты мне хочешь задать.

— Да, именно это я и хочу спросить. Ведь ты, Миша, человек особенный, да и окружение твое несколько специфично. А как себя ощущают простые люди? Как они живут? Интересно им? Расскажи про это.

— Ну как тебе сказать, у всех все по-разному. Одни живут очень хорошо, богато. У них, в этом обществе победившего социализма, есть крупные фермы, фабрики. Очень хорошие дома, ну и так далее. А кто-то не имеет ничего. Работает за самую обыкновенную зарплату и просто верит, что в будущем ему обязательно повезет.

— Ну а если сравнить?

— Знаешь, вот если по-честному, я бы выбрал, конечно, раздолбайские 80-е, а если говорить про обыкновенных людей, то, думаю, что им гораздо комфортнее в том времени, которое мне удалось застать. И, что немаловажно, СССР действительно стал самой развитой страной в мире. И американцы своей атомной агрессией, конечно, здорово испортили всем жизнь.

— Ну ничего, — я махнул документами, — теперь у нас с тобой есть вот это, и мы все исправим! И никакой ядерной войны не будет.

— Так, хорошо! Какой план ты тогда предлагаешь?

— План очень простой, и он, собственно, уже озвучен в письме Юрия Тихоновича. Сейчас мы выбираемся в Загорск, оттуда звоним ему и отдаем документы. И тогда все нормально будет. Ну то есть будем надеяться, что все нормально будет, ну а после возвращаемся.

— Ну что, годится, потопали тогда.

Мы поднялись с бревна и вышли на дорогу.

— Вон автобусная остановка, пойдем к ней, — сказал Виктор.

Погода радовалась вместе с нами. Настроение было отличное.

— Слушай, а может, нам переждать несколько дней?

— А зачем?

— Я думаю, что будет резон появиться мне, когда Юрий Тихонович уже будет знать, кто я и что. Я думаю, что так убедительнее будет.