— Нет, ты хранитель.

Мой взгляд переместился к нему, и я застыла. Очертания человека были видны у него за спиной, но его сложно было рассмотреть на фоне восходящего солнца. Рон увидел, куда было обращено мое внимание, и повернулся. Он издал сдавленный звук и поспешно отступил в сторону, чтобы не стоять между нами. Это был серафим. Это должен быть он.

— Кровь пролилась в доме хранителя времени, — сказал серафим, его голос был одновременно музыкальным и болезненным. Он нес силу приливов и отливов, и нежное прикосновение волн на пляже, и я почти заплакала, слыша его. Я не могла вынести этого. Это было слишком.

— Жертвоприношение, дабы вы услышали мои мольбы, — Накита стала перед серафимом со склоненной головой, но ее меч был все еще у моих ног, и я подняла его.

Серафим кивнул, а я размышляла, должна ли склонить голову, или сделать реверанс, или преклонить колени, или что. О, Боже. Это чертов серафим, и вот я — в желтых колготках и серьгах с черепами.

— Она заняла свое место, — сказала Накита. — Я представляю ее вам и прошу оказать услугу. Я хочу быть такой, какой была ранее. Я дефектна. — Она подняла взгляд, слезы застыли на ее прекрасном лице. — Я испытываю страх, серафим.

— Это не дефект, Накита, — произнёс нежно серафим. — Это дар. Ликуй в своем страхе.

Серафим повернулся ко мне, и у меня пересохло во рту.

— Я не темный хранитель времени, — пробормотала я, отталкивая Накитин меч к ней, пока она не подняла его. — Я не могу быть им! Я ничего не знаю!

— Ты узнаешь. Со временем, — сказал серафим, криво усмехнувшись. — А до тех пор, я приложу все усилия, чтобы всё продолжало работать гладко. Только поторопись. Моего голоса уже не хватает в хоре.

— Но я не верю в судьбу! — воскликнула я. Я посмотрела на Рона, начиная думать, что насчет выбора у меня тоже есть сомнения.

— Вера в судьбу — это не требование, — сказал музыкальный голос, серафим видимо говорил обо всем мире, хотя он и не был намного больше меня. — Кайрос не верил. Видимо. — Я быстро вздохнула, когда он отвел от меня взгляд и остановил его на Роне. — Но ты веришь. Хотя и говоришь, что нет.

Рон не двигался, пока серафим ни отвел от него взгляд, потом он облегчённо расслабился.

— Но я не хочу эту работу! — сказала я, боясь, что то, чего хочу я, кажется, не имеет значения. — Пожалуйста, могу ли я просто получить свое тело и вернуться к тому, как все было раньше?

Серафим моргнул, выглядя шокированным, если такая эмоция может быть применима к божественным существам.

— Ты не хочешь этого? — спросил он, и Рон сделал шаг вперед, как если бы намереваясь протестовать.

— Нет! — сказала я с надеждой. — Я просто хочу быть собой.

В спешке я вытащила камень. Собирая всю свою решимость, я побежала вперед, втюхивая амулет в руки серафиму. Мое сердце заколотилось снова, и, смущенная тем, что я не могу это контролировать, отступила назад, размышляя, не нарушила ли я правило, подойдя так близко. Я не могла посмотреть ему в лицо. От этого делалось больно.

Серафим посмотрел на амулет в его светящихся пальцах так, как если бы он держал великое сокровище. Камень пылал бесконечной чернотой, серебряные переплетения сейчас окрасились горячо желтым.

— Ты — уже ты.

— Пожалуйста, — умоляла я, бросая взгляд на Кайроса, мертвого и забытого на мраморных плитах. — Вы можете просто сделать меня такой, какой я была? Поместить меня обратно в мое тело?

Надежда наполнила меня, когда серафим улыбнулся так ярко, что я опустила глаза.

— Если таков твой выбор, — сказал он с неожиданными шутливыми интонациями в голосе. — Где оно?

Мой восторженный возглас умер в испуге.

— Оно было у Кайроса, — сказала я, чувствуя себя плохо, когда мой взгляд остановился на Наките, потом Роне, который был, тих на заднем фоне. От него не было помощи, и я повернулась к серафиму.

— Оно должно быть в доме, — сказала я, поворачиваясь к нему и чувствуя себя голой без амулета на шее.

— Оно бы сгнило к теперешнему времени, — сказал Рон.

Ужас пронесся сквозь меня, потом страх. Позволил ли Кайрос моему телу сгнить? Было ли это все напрасно?

— Он прав, — сказал серафим. — Твое тело не здесь — не на земле.

Пошатываясь, я прошла к столу, садясь тяжело, мои ноги были не способны держать меня прямо. Я облокотилась локтями о мозаичный стол и перевернула чашу Кайроса. Неуклюже я поставила ее обратно, размышляя зачем. Никто не будет пить из нее. Это питье мертвого человека.

— Он сказал, что оно близко, — прошептала я, онемевшая. Где мое тело, если не на земле?

Солнце что-то заслонило, я подняла взгляд и увидела, что серафим сел напротив меня. Ситуация была одновременно шокирующей и чрезмерно скучной.

— Твое тело почти наверняка где-то между настоящим и будущим.

Мое сердце ощущалось как зола, и я моргнула, стараясь разглядеть черты лица ангела. Но в его словах была надежда.

— Между настоящим и будущим? Что это значит? — Я сижу за столом с ангелом, на другом конце света. Насколько странно это?

— Это значит, что твое тело потеряно, но потерянное может быть найдено, — сказал серафим. — Кайрос поместил бы твое тело только в место, где оно бы оставалось спрятанным, но все же, к нему был бы немедленный доступ. Между настоящим и будущим.

Облизывая губы, я взглянула украдкой на мертвое тело Кайроса.

— Можете ли вы взять меня туда?

Серафим снова улыбнулся, и мне пришлось опустить взгляд.

— Здесь некуда идти. Это просто. Со временем, ты сможешь видеть между настоящим и будущим. — Прочищая горло в очень характерной для людей манере, серафим протянул амулет обратно мне. — Ты выбираешь взять это или немедленно умереть?

Как будто у меня был выбор?

Ветер с океана пошевелил мою челку, и я посмотрела на Накиту; выглядя потерянной и красивой, она растирала свои слезы между пальцами, пытаясь их понять. — Могу ли я как бы принять предложение? — спросила я. — Только пока я не найду свое тело?

Серафим рассмеялся. Прекрасный звук сотряс воздух, и стол между нами треснул.

— И ты не веришь в судьбу! — сказал он оживленно, напомнив мне Грейс.

— Я серьезно, — сказала я резко, стараясь скрыть свой шок от сломанного стола. — Могу я заниматься этим, пока не найду свое тело, потом вернуть амулет? — Быть снова живой — это все, чего я хотела.

Накита ступила вперед, смятение уступило место намерению. Видя ее, ангел изменил выражение лица к тому, что выражает расчет.

— Если это то, что ты выбираешь, — сказал он лукаво.

— Выбор? — спросила я кисло. — Я думала, вы полностью подчиняетесь судьбе.