- Ты почему все время оглядываешься, будто за тобой следят? Кого боишься? Ты со мной, тебе некого бояться.

Иса скажет:

- Не нужно, чтобы нас видели вместе.

Султан скажет:

- Раньше ты такого не говорил.

Иса скажет:

- То было раньше. Сейчас все изменилось.

Султан спросит:

- В чем дело?

Тут он сам увидит фингал или Иса ему покажет. Он скажет:

- Кто это тебя?

Иса ответит:

- Прессовали в ментовке.

- В нашей? - спросит Султан недоверчиво.

- В осетинской, в Чермене, - ответит Иса.

Султан насторожится, прикажет:

- Рассказывай.

Иса расскажет. Все как было. Как ехал после совещания, как его задержали на блок-посту на черменском круге, как привели в кабинет, как милицейский подполковник суетливо вышел. Тут и придумывать ничего не придется. Опишет майора, подробно опишет штатского со шрамом на губе. Только превратит Тимура в фээсбэшника в высоком чине, не ниже полковника. Почему в высоком чине? Потому что милицейский подполковник вел себя перед ним, как шестерка.

Султан помрачнеет, раздраженно бросит:

- Короче! Чего от тебя хотели?

- А вот это самое главное, - ответит Иса, - Почему я к тебе и пришел.

В его версии все будет выглядеть так. После взрыва на центральном рынке Владикавказа осетинскую милицию и спецслужбы подняли на ноги, активизировали всю агентуру, ищут хоть какую-нибудь зацепку. Зацепку нашли пока только одну. Экспертиза показала, что рванул пластид, примерно четыреста граммов. Откуда пластид? Может, из Чечни. Может, из Ингушетии.

- Понимаешь, о чем я говорю? - прервется Иса.

- Нет, - ответит Султан. - Это не мои дела.

- Мы-то знаем, что не твои, - согласится Иса. - Но они думают, что твои. У них была информация, что через тебя идет взрывчатка, какая-то сука стукнула. Только не говори, что среди ингушей нет предателей. Везде есть. Может, тут и не предательство. Просто кто-то что-то заметил, кому-то что-то сказал, так и пошло. А ты знаешь, как в гэбухе собирают информацию - по крошке. А потом анализируют. Про себя точно могу сказать - кто-то из беженцев сболтнул, что я помогаю сбывать ковры. А где ковры, там может быть и другое. Поэтому за меня и уцепились.

- А я-то при чем? - может спросить Султан.

- Все знают, что мы знакомы.

Он все-таки заподозрит неладное:

- И они все это тебе так сразу и выложили?

- Сразу! - обидится Иса. - Ничего они не выкладывали. Сам догадался по их вопросам. Было время подумать - часа три со мной майор работал. Опытный, сволочь. Все по почкам бил, чтобы следов не осталось. Знал бы ты, что сейчас после меня в унитазе. Вместо мочи - кровь!

- А фингал откуда? - может спросить он.

- Промахнулся! - не без вызова ответит Иса.

Султан задумается, потом скажет:

- Херня все это. На меня у них ничего нет.

- Не въезжаешь, - укорит Иса. - Да им без разницы, есть что-нибудь на тебя или нет. Им нужно на кого-то повесить теракт. И ты вполне подходишь. Сидел? Сидел. Ингуш? Ингуш. И в Пригородном районе, небось, успел пострелять. Чего еще надо? А доказательства найдут. И свидетели будут. Ты что, не знаешь, как они работают?

- Знаю, - вынужден будет признать Султан. На всякий случай спросит: - Ты хочешь сказать, что за три часа меня не заложил?

- Тебя когда-нибудь по почкам херачили? - огрызнется Иса. - Тут не тебя, отца родного заложишь. Заложил бы, если бы мог так, чтобы себя не замазать. Как-то не светит мне получить пожизненное за соучастие в теракте.

В этом месте нужно будет помолчать, будто переживая обиду за недоверие, подождать, пока Султан скажет что-нибудь вроде:

- Ладно, проехали. Это все?

- Нет, не все, - со вздохом ответит Иса.

- Что еще?! Что, твою мать, еще?! - закричит Султан. Именно что закричит, завопит, потому что ему тоже не улыбается получить пожизненное или даже вышку за терроризм, а в такую возможность, в реальность угрозы, он уже должен поверить.

К продолжению разговора Иса был готов.

- Не дергайся, - скажет он. - Есть вариант.

Дальше дело было так, приступит Иса. Когда стало ясно, что Иса не расколется, штатский со шрамом на губе приказал майору пойти погулять, проветриться, а то он совсем вспотел, а сам подсел к Исе.

- Подсел, значит, и говорит, вежливо так и будто бы по-товарищески: "Все не так безнадежно, Мальсагов, у твоего друга есть выход. Но это единственный выход, который у него есть". Друг - это он про тебя. Я не стал спорить, хотя какой я тебе друг. Ты серьезный сильный человек, а кто я? Так, мелкая сошка…

- Не тяни! - рявкнет Султан. - Какой выход?

- Скажу, - пообещает Иса. - Только ты не перебивай. Он спрашивает, знаю ли я, что три недели назад у одного большого человека из Владикавказа украли сына. Нет, говорю, откуда мне знать? Осетинских газет не читаю, телевизор ваш не смотрю, радио не слушаю, разве что случайно наткнешься на волну, в машине. Украли, говорит. У Алихана Хаджаева, водочного короля. Сына зовут Алан, ему двенадцать лет. Да вы что, кричу я, хотите и это на моего друга повесить? Мало вам теракта? Совесть у вас есть? Мой друг такими делами не занимается, он солидный человек, занимается нефтью, другими делами. Красть детей - это не его бизнес! Нет, говорит, не хотим. Мы знаем, кто украл мальчишку. И говорит кто. Какой-то Касаев, местный, из Владикавказа. А потом этот Касаев продал его Султан-гирею Хамхоеву. То есть, тебе. За десять штук баксов…

Тут друг Султан или молча набычится с налитыми кровью глазами, а скорее всего разорется, что все это полная херня, и он больше не желает ее слушать. Но ему придется выслушать все до конца.

- Султан, - скажет Иса. - Я говорю только то, что мне сказали. Стараюсь даже теми же словами. Я пришел к тебе, потому что для тебя это может очень плохо кончиться. Не хочешь слушать? Как скажешь, молчу.

- Выкладывай, - скажет он.

- Потом штатский мне говорит, - продолжит Иса. - Этот Алихан Хаджаев, говорит, очень влиятельный человек, мы обязаны ему помочь. Мы, говорит, предложили ему свой план. План такой: напрячь нашу ингушскую агентуру, найти, где ты мальчишку держишь, и провести спецоперацию. И тебе конец.

- Мне конец?! - взревет Султан. - Руки у них коротки!

И тогда Иса повторит то, что сказал майор:

- То, чего нельзя сделать за деньги, можно сделать за большие деньги. То, чего нельзя сделать за большие деньги, можно сделать за очень большие деньги.

- Дальше, - скажет Султан, потому что ни один разумный человек спорить с этим не будет.