У Джея глаза полезли из орбит.

– Боже святый, как ты это сделал?!

– Так же, как я ночью разжег костер.

– А я подумал, это просто фокус. Вроде того как фокусник вытаскивает кролика из цилиндра. – Джей натянул шапку пониже, почти на самые глаза, как будто опасался, что она от удивления слетит с головы. – Я и не знал, что ты умеешь творить настоящие чудеса.

Тревис посмотрел на Марти, но тот, как обычно, выглядел спокойным и бесстрастным.

– Это было круто, – произнес Джей, протягивая руки ближе к стене. – Я обязательно расскажу знакомым.

– Не надо! – отрывисто бросил Тревис.

Он сам не ожидал, что его голос прозвучит так резко и повелительно. Однако Джей испуганно отступил назад. Даже Марти удивленно поднял брови.

– Конечно, конечно, – послушно согласился Джей, вытягивая вперед руки. – Как скажешь. Только не делай ничего страшного!

– Ты неправильно меня понял, – ответил Тревис. – Я тебе ничего не сделаю. Я не причиню тебе никакого вреда.

– Знаю, знаю, – заверил его коротышка.

Все время, пока они собирали свои скудные пожитки, он не сводил взгляда с Тревиса.

– Ночью снег не шел, – заметил Марти, перебрасывая через плечо потрепанный рюкзак. – Спарки сейчас наверняка в Центральном парке.

– Так рано? – удивился Тревис.

– Он любит наблюдать за восходом солнца.

– Я тебе уже сказал, что он настоящий шизик, – вмешался в разговор Джей. Коротышка передвигался налегке без всякой поклажи. Одеяло он засунул в рюкзак своего долговязого приятеля. – Если мы собрались в парк, то нечего тут больше оставаться, пошли! У тебя есть деньги, мистер Волшебник?

Тревис отрицательно покачал головой. Последние три доллара он истратил в баре на пиво.

– А почему, собственно, меня это даже не удивляет? – фыркнул коротышка. – Что ж, ты ночью поддерживал тепло для нас, так что я по пути куплю тебе стаканчик кофе. Будем считать, что мы квиты.

Несмотря на усталость от неполноценного сна, Тревис не мог удержаться от улыбки. Он совершенно не знал этих двоих и сомневался в том, что они достойны доверия, но в то же время понимал, что даже такое общество лучше полного одиночества в этом суровом мире. Все трое начали подниматься вверх, к набережной – впереди Марти, за ним Джей и чуть позади – Тревис.

В Колфаксе Джей, как и обещал, купил всем по стаканчику кофе. Пройдя под колоннадой в неоклассическом стиле, они оказались в центральном городском парке, имевшем форму гигантского круга. Лучи восходящего солнца играли на золоченом куполе городского Капитолия.

– Похоже на Таррас, – заметил невольно Тревис, закрывая ладонью глаза от слепящего сияния.

– На что похоже? – подозрительно поинтересовался Джей.

– Да это я так, – уклонился от ответа Тревис и повернулся к Марти. – Ну, где же ваш друг?

– Черт возьми, я же говорил тебе, что он вовсе не наш друг! – возмутился коротышка и сжал свой стаканчик так, что из него выплеснулось немного кофе.

– Похоже, он где-то там, – сказал Марти и торопливо зашагал вперед.

Тревису пришлось прибавить шагу. За ним торопливой трусцой следовал Джей.

Тревис увидел его, когда они вышли почти к самому центру парка. Спарки остановил свое кресло-каталку в том месте, где было больше солнечного света, и, зажмурив глаза, наслаждался теплом солнца. Все трое остановились прямо перед ним, но он не видел их, потому что его глаза были по-прежнему закрыты. Спарки оказался бородатым мужчиной неопрятной внешности, которому, судя по всему, было около пятидесяти. На нем была куртка из плащевки, под которой виднелось несколько надетых поверх друг друга свитеров. Ноги на уровне середины бедра заканчивались обрубками, на которые были натянуты вязаные лыжные шапки той же расцветки, что и шапка, красовавшаяся у него на голове. На коленях у него стояла металлическая коробка с многочисленными циферблатами и кнопками, из которой доносилось приглушенное шипение.

– Эй, Спарки! Как дела? Что случилось? – поинтересовался Джей.

– Солнце, – ответил человек в кресле-каталке и улыбнулся, обнажив кривые зубы.

– Я и сам вижу, – насмешливо заметил Джей.

– В самом деле? – удивился Спарки, по-прежнему не открывая глаз. – Тогда ты умный человек, Джей. Потребовались исследования Галилео Галилея для того, чтобы окончательно убедить человечество в том, что не солнце встает над миром, а наша Земля поворачивается к нему, вращаясь вокруг него. Беднягу Галилея арестовала инквизиция, обвинив его в ереси. А вот ты, скажи мне, готов ты пострадать за свои убеждения и даже отправиться в темницу, отказываясь отречься от своих взглядов?

– Ну и хреновину он несет! Я же сказал, что от его речи у меня мозги набекрень съезжают! – хихикнул Джей.

Человек в кресле-каталке засмеялся и открыл глаза.

– Это хороший признак, Джей. Это означает, что я прав. Привет, Марти! Рад видеть тебя – ты всегда напоминаешь мне о том, что молчание – хорошая сторона мудрости. Это твой новый друг?

– Его зовут Тревис, – представил своего нового товарища Марти. – Он хочет поговорить с тобой.

– Рад знакомству с тобой, Тревис! – протянул затянутую в печатку руку Спарки. – Меня зовут Калеб Спарксмен.

– Спарксмен, Спарки – какая разница? – усмехнулся Джей.

Тревис пожал протянутую руку.

– Надеюсь, мы не помешали вам.

– Ни в коем случае. Вы, пожалуй, дали мне прекрасную возможность отвлечься.

– Отвлечься? – удивился Тревис. – От чего?

– От голосов, – пояснил Марти.

Заметив удивленное выражение на лице Тревиса, Спарки улыбнулся.

– Успокойся, друг. Они не настоящие. Хотя могут иногда сильно раздражать.

– Раздражать – это слабо сказано, – хихикнул Джей и, встав позади кресла-каталки, оперся на подлокотники. – Вот, Тревис, послушай-ка его историю. Этот профессор раньше преподавал в окрестных колледжах. Преподавал физику, математику и прочую белиберду. Но однажды в его голове раздались голоса, и они велели ему сделать кое-что.

Спарки сложил на груди руки и, кивнув, стал вместе с остальными слушать рассказ коротышки.

Джей продолжил свое повествование, двигая кресло на несколько дюймов вперед и назад…

– Сначала это была обычная чушь, вроде того что ему посоветовали уничтожить все его научные бумаги, чтобы никто не мог догадаться о его мыслях и сделать машину, которая производит радиопомехи для того, чтобы не работали видеокамеры в его классной комнате. Затем дела пошли еще круче. Потому что голоса сказали ему, что его конечности используются для слежки за ним. Правильно я говорю, Спарки?