Сердце моё сжимается в новой панической судороге, но рука, по приобретённой с детства привычке, скользит по ее голове, поглаживая между ушами.

"Все хорошо!" — убеждаю я себя. Горячий язык Тары ловит и лижет мои пальцы. Иногда я чувствую её зубы. В моих глазах темнеет. Но я уже слишком переистерила, чтобы тело и психика нашли в себе энергию выдать повторно паническую реакцию. И я просто лежу, смотрю в сумеречное небо.

— Николь! — издалека.

Дышу… дышу… и боясь шевельнуться, продолжаю как робот гладить Тару.

Саша! — вдруг обрушивается на меня понимание почему я упала.

— Николь!! — слышу я тревожные крики Федерико.

— Я в порядке!.. — не своим севшим голосом кричу я. В порядке. Если можно вообще всё происходящее так классифицировать. Но я не в порядке, нет. Если больше нет папы, и нет Саши… Я вообще не в порядке. Я тогда перестаю понимать, почему они ушли, а я осталась здесь. Что мне тут делать без них? Я не смогу…

Вы оба обязаны, слышите, быть живыми! — смотрю на небо так, словно могу там отыскать их взгляды. — Если вы хоть немного любите меня — обязаны!

Закрывая ладонями лицо судорожно плачу. Собаки утешают меня, как умеют, тыкаясь своими холодными мокрыми носами. И мне кажется, только они могут понять весь мой страх и мою боль сейчас.

Присаживаюсь. Приоткрытая огромная пасть Тары — прямо напротив моего лица. Разве это теперь страшно? Вот то, что под брезентом — страшно! Как мне заглянуть туда?…

Прижимаю к груди трясущегося Таюшу. Поднимаюсь на дрожащие ноги.

Тара касается сбоку моей ноги своим торсом, внимательно оглядывая территорию.

Мой взгляд зависает на ботинке. Подошва массивная и рельефная. Как на берцах. А Саша был в берцах…

Медленно иду. Надо это сделать — заглянуть под брезент. Мне кажется, я не способна. Я умру сразу же. Лягу рядышком и умру.

Остановившись в полуметре наблюдаю, как Тара обнюхивает ботинок. Рыкнув фыркает.

Это не он…

Разве вела бы она себя так, будь там Саша? Мне кажется, она бы просто легла рядом умирать от горя, как готова это сейчас сделать я. А она фыркает!..

Я очень боюсь мёртвых. С детства.

"А еще ты боишься собак, Николь, — напоминаю я себе. — До обморока. Но ничего. Вот… стоишь рядом со свирепым чужим стаффом."

Не чужим… У нас с Сашей нет ничего чужого. Тара такая же моя, как и его.

— Николь! Возвращайся немедленно! Или я вызываю спасателей!

— Со мной все хорошо! — срывается мой голос на отчаяние. — Я скоро.

Присаживаюсь на корточки, сдвигаю чуть-чуть брезент.

Все мои страхи сплетаются, и доводят меня до тихой агонии. Глубже под брезентом я вижу кисть. Рядом с ней лежит пистолет.

— Господи… — жалобно бормочу я. — Только не он!

Сдвигаю еще и в темноте пытаюсь рассмотреть эту кисть. Она окровавлена, пальцы сжаты так, словно держали большой шар… Вижу блик. Присматриваюсь — кольцо! Перстень!

Не Саша! Не было колец!

Падаю на задницу. Закрываю ладонями лицо и впадаю в короткую истерику еще раз.

"Сейчас я соберусь духом, — обещаю я себе. — Немного только проревусь."

Я сижу рядом с трупом в темноте и чувствую облегчение и эйфорию! Так тоже бывает, оказывается.

Схватив край брезента зубами, Тара начинает тащить его, рыча и мотая мордой. Другой его край начинает двигаться и сползать. Мои глаза округляются! Я вижу двух мужчин. У каждого из них разорвано горло! Там какое-то темное месиво. Резко отворачиваюсь и меня выворачивает, обжигая рот желчью.

Боже… Все мои страхи ожили и окружили меня в одно мгновение!

Сплевываю.

Отдышавшись поворачиваюсь обратно.

— Тара, "Фу"!

Она тут же послушно бросает край брезента. Подхожу ближе. Бояться, мне кажется, больше нечего. Все уже случилось и произошло, и коль я всё еще жива…

Сглотнув ком в горле, подхожу ближе, разглядывая лица мертвецов. Я их видела. Они были с Максом и Ростом.

— Они хотели убить Сашу, а ты их загрызла? — смотрю в глаза Таре.

Грозно рыкнув опять фыркает.

— Ты молодец! — стираю пот со лба. — А Саша где?

Но на этот вопрос Тара мне не ответит.

Может, его увезли — менты, скорая, Вишневские, папины люди, наконец!

Может, он поехал за мной.

Может быть всё что угодно.

Снимаю с сучка на стволе дерева ошейник Тары с намордником.

— Я вас обоих заберу. Не надо вам тут с этими трупами быть одним. Сидеть. Тара, сидеть!

Со звоном в ушах, трясущимися пальцами натягиваю намордник. Долго соображаю, как его правильно застегнуть. Мне кажется, я такая отупевшая… Но это хорошо. Это просто спасение сейчас.

Что я хотела?…

Оглядываю двор.

Саше надо оставить сообщение, записку, что-нибудь. Вдруг, он вернется? Может, в машине есть блокнот и ручка? Перекапываю все в бардачке. И натыкаюсь на браслеты!

Замерев смотрю на них…

Беркут! Реальность снова раздваивается и склеивается, объединяя этих двух мужчин, очаровавших меня, в одного.

Вот и сообщение! Надеваю один браслет на руку. Жму кнопки, проверяя, чтобы они работали. Все вибрирует и обнимается! Где оставить второй, чтобы он точно увидел? Пристёгиваю его к рулю.

Подхожу с собаками к двери. Там задвижной засов на мощной пружине. Дергаю. Не поддаётся. Ставлю Тайсона на землю. Пыхтя и сдувая упавшие на лицо, мокрые и испачканные в грязи пряди волос, я пытаюсь и оттягивать эту пружину на себя и сдавливать ее, чтобы ствол замка вышел из паза. Но… никак!

— Федерико! — сдаюсь я. — Мне помощь нужна.

Тишина…

Он что — уехал и бросил меня?!

В голове не укладывается.

— Федерико?!

Не отвечает.

Начинаю с новым запалом биться над замком. Тара лает!

— Все хорошо… — бормочу я. — Я сейчас!

В какое-то мгновение, со специфическим звуком, замок вдруг поддаётся. И я дергаю дверь… оказываясь лицом к лицу с двумя незнакомыми мужчинами!!

Один из них, держит Федерико, заломав ему руку за спиной и запечатав рот. Второй — грозно смотрит на меня.

Опять?!..

Но я уже слишком вымотана, чтобы выдать хоть какую-то эмоцию.

И мы просто сверлим с этим молодым мужчиной друг друга взглядами. В его руке большой ключ с зазубринами. Откуда у него ключ?

— Вы кто? — одновременно произносим мы с ним.

— Серый… — толкает его в плечо второй. — Это ж она…