— Да.

— Я буду молиться за тебя. — Старуха кивнула в сторону стола, на котором стояли миска с водой, сосуд с маслом и пара зажженных свечей. — Не присядешь?

— Что-то не хочется.

— Все еще не веришь мне?

— Верю.

— Тогда почему не присядешь? Ты ведь не боишься меня? Мать неспроста назвала тебя Габриелем.[10]Господь — сила твоя.

Габриель ощутил страшную тяжесть на сердце. Захотелось уйти, однако любопытство оказалось сильнее. Габриель помог старухе присесть за стол, устроился напротив и, обмакнув палец в масло, занес его над миской воды. Когда три капли масла упали в воду, то разбились на тысячи крохотных капелек. Старуха мрачно кивнула, будто подтвердились ее самые страшные опасения. Она снова взяла Габриеля за руку.

— Ты весь горишь, — сказала она. — Точно не болен?

— Я провел день под солнцем.

— В доме Кристофера, — уверенно заметила она. — Ты пил его вино, и за поясом у тебя его пистолет.

— Продолжайте.

— Ты ищешь человека, погубившего англичанку.

— Знаете, кто он?

— Нет, но знаю, где он. Прячется на востоке, в городе грешников. Не ходи туда, иначе, — твердо предупредила она, — погибнешь.

Закрыв глаза, синьядора тихонько заплакала — это перешла на нее порча. Потом старуха кивнула и велела Габриелю повторить ритуал с маслом. На сей раз три капли слились в одну. Синьядора как-то загадочно улыбнулась.

— Что вы такое увидели? — поинтересовался Габриель.

— Точно хочешь узнать?

— Ну конечно.

— Вижу дитя, — неуверенно ответила вещунья.

— Чье?

Старуха похлопала его по руке.

— Возвращайся на виллу. Твой друг Кристофер снова на Корсике.

* * *

Вернувшись на виллу, Габриель застал Келлера у холодильника. Одетый в темно-серый костюм (помявшийся в дороге) и расстегнутую у горла белую сорочку, Англичанин достал ополовиненную бутылку вина. Демонстративно встряхнул ее и налил себе почти полный бокал.

— Тяжелый день в офисе, милый? — спросил Габриель.

— Просто чудовищный. — Келлер протянул ему бутылку. — Выпьете?

— Мне уже хватит.

— Да, заметно.

— Как поездка?

— Дорога — сущий ад, зато все остальное прошло как по маслу.

— Кто?

Келлер молча отпил вина и вместо ответа сам спросил, где мотался Габриель. Когда тот сказал, что ходил к синьядоре, Англичанин усмехнулся.

— Мы еще сделаем из вас корсиканца.

— Я же не по доброй воле, — напомнил Габриель.

— Что она хотела сказать?

— Так, ничего. Обычная ведунская болтовня.

— Тогда что же вы такой бледный?

Габриель молча выложил пистолет Келлера на стол.

— Судя по тому, что мне известно, — произнес Англичанин, — оружие вам пригодится.

— И что же вам известно?

— Слышал, вы собираетесь на охоту.

— Хотите помочь?

— Если честно, — Келлер поднял бокал на свет, — я вас порядком заждался.

— Надо было закончить одну картину.

— Кто автор?

— Бассано.

— Ученик Бассано или сам мастер?

— Понемногу и того, и другого.

— Как мило.

— Скоро сможете отправиться за мной?

— Надо свериться с графиком, но, думаю, с утра буду готов. Вам следует знать, что Марсель кишит легавыми, половина из которых ищет нас.

— Вот потому-то мы и не поедем в Марсель, по крайней мере сейчас.

— Тогда куда?

— Домой, — улыбнулся Габриель.

Они поужинали в деревне, а после Габриель устроился на ночь в гостевой спальне у Келлера: белые стены, белое белье и кресло с оттоманкой под белым брезентом — все это сказалось на сне. Габриель бежал к Мадлен через бескрайнее заснеженное поле, и, когда девушка расчесывала себе руки, из-под ногтей текла кровь цвета жирных сливок.

Утром они первым же рейсом вылетели в Париж, оттуда — в Хитроу. Келлер прошел контроль с французским паспортом. Габриель, дожидавшийся его в зале прибытия, решил, что это самый недостойный для англичанина способ вернуться на родину. Снаружи они двадцать минут дожидались такси, на котором медленно — сквозь пробки и дождь — отправились в Лондон.

— Теперь понимаете, почему я не возвращаюсь? — по-французски, очень тихо произнес Келлер. Он смотрел в забрызганное дождем окно на серый пейзаж лондонского пригорода.

— Влажный воздух пойдет вам на пользу, — точно так же, по-французски, заметил Габриель. — Кожа у вас вся продубленная.

Такси доставило их к Мраморной арке. Габриель с Келлером прошлись немного вдоль Бэйсуотер-роуд до многоквартирного дома с видом на Гайд-парк. С того утра, как Габриель увез во Францию выкуп, в квартире ничего не изменилось. Даже посуда после завтрака Кьяры все еще лежала в мойке. Габриель бросил сумку на пол в главной спальне и из тайника в кладовке извлек пистолет. Келлер тем временем встал у окна в гостиной.

— Мне надо отлучиться на несколько часов, — сказал Габриель. — Не пропадете без меня?

— Справлюсь.

— Планы есть?

— Думаю сходить на озеро Серпентайн и покататься на лодке, потом смотаться за покупками.

— Вам лучше не высовываться отсюда. Кто знает, на кого натолкнетесь.

— Я же спецназовец, детка.

Больше Келлер ничего не добавил, да и не надо было. Он мог войти в комнату, полную близких друзей, и никто бы его не узнал.

Габриель вышел на улицу и поймал такси. Минут через двадцать он уже шел мимо ворот на Даунинг-стрит, в сторону парламента. В кармане у него лежала одна-единственная страница из досье, объемная статья из «Дейли телеграф», заголовок которой гласил: «МАДЛЕН ХЭРТ. ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТОВ».

* * *

Статья принадлежала перу Саманты Кук, ведущей правительственной корреспондентке «Телеграф» и одной из самых авторитетных журналисток Великобритании. Она следила за карьерой Джонатана Ланкастера еще с тех пор, как он был рядовым членом парламента, и описала его восхождение в биографической книге «Путь к власти». Несмотря на претенциозное название, книгу приняли тепло даже конкуренты Саманты Кук, завидовавшие выплаченному ей авансом гонорару. Она была из тех репортеров, которые знают куда больше, чем публикуют, и потому Габриель решил обратиться к ней.