Времени оставалось мало. Она позвала повара и попросила его приготовить пироги с мясом и дичью, поджарить говядины и баранины.

– Мне почему-то кажется, что сегодня вечером, – сказала она, – Его Величество будет у нас ужинать.

После этого она надела платье из зеленого с золотом гипюра и туфельки, шитые серебром.

Она приготовилась, так как была уверена, что король навестит ее. Молл Дэвис не сможет развлекать его в этот вечер, так как в сладости, которыми она угощала Молл, было положено ялапу, сильнодействующее слабительное, приготовляемое из корня мексиканского растения.

Молл приняла основательную дозу. Нелл не сомневалась, что с этих пор она и король часто будут весело смеяться, вспоминая затруднительное положение Молл.

– Очень может быть, – громко говорила Нелл самой себе, – что сегодня вечером миссис Молл осознает, что мое коул-ярдское обхождение тоже может пригодиться в жизни.

Нелл не разочаровалась в своих ожиданиях. Король пришел к ней ужинать. Он узнал, что случилось с Молл, и догадался, кто сыграл с ней злую шутку.

Он хохотал без удержу, когда они с Нелл ужинали.

– Ты самое необузданное создание, которое я когда-либо знал, – сказал он ей.

А она знала, что ему по душе эта необузданность и что он начал наконец-то понимать, что, кто бы ни вошел в его жизнь, Нелл он должен удержать, чтобы она веселила его и помогала забывать о заботах.

Королю казалось, что в тот трудный год Нелл была его главным спасением от тягот жизни. Он все еще обхаживал Луизу де Керуаль, которая, хотя и была фрейлиной королевы и занимала покои в Уайтхоллском дворце, все не торопилась стать его любовницей.

– Как можно? – спрашивала она. – Есть только один способ у Вашего Величества стать моим возлюбленным, но он недоступен. У Вашего Величества есть королева.

Напрасны были доводы Карла о докучности королевской жизни. Королевам не следует завидовать. Стоит лишь посмотреть на его королеву Екатерину. Разве она выглядит счастливой женщиной? А посмотрите на веселую маленькую Нелл. Кто в Лондоне счастливее нее?

Луиза казалась озадаченной. Это была одна из ее уловок, когда она хотела имитировать неопределенность.

– Мне надо учить английский, чтобы как следует все понимать, – лепетала она детским голоском, который абсолютно соответствовал ее детскому личику.

Король преподносил ей еще больше красивых гобеленов для ее покоев; он одаривал ее драгоценностями и самыми ценными часами из своей коллекции. А она лишь качала головкой, как можно шире открывала свои небольшие глазки и говорила: «Если бы я не происходила из такого благородного семейства, мне было бы легче стать такой, как все другие. Ваше Величество, похоже, что для меня открыт лишь один путь. Я должна уйти в монастырь и там окончить свои дни».

Карл разрывался между отчаянием и желанием. Он едва переносил свою неудачу. Недоступность Франсис Стюарт делали ее вдвойне привлекательной. Луиза поняла это и осторожно вела свою игру-ожидание. С тех пор, как она приехала в Англию, прошло уже несколько месяцев. Король Франции слал нетерпеливые послания. Французский посол ежедневно предостерегал ее.

Госпожу де Сент-Эвремону – политическому эмигранту из Франции, живущему в Англии, где благодаря своему остроумию и литературным способностям он получил от Карла пенсию – очень хотелось, чтобы его соотечественница приобрела влияние в стране, их приютившей. Он написал Луизе. До него дошли сплетни о том, что она объявила о своем намерении уйти в монастырь, поэтому он писал о загубленной жизни монахинь, лишенной радостей мирской жизни, о том, что единственное, что им остается, – это религиозное служение.

«Грустная это жизнь, дорогая сестра, когда человек обязан каяться в грехе, который он не совершал, как раз в то время, когда у него появляется желание совершить его.

И счастлива женщина, которая знает, как осмотрительно вести себя и при этом не сдерживать своих желаний! Ибо чрезмерность в любовных делах приводит к скандалам, но черствеет женская душа без любви. Не отвергайте слишком сурово искушения, которые в этой стране предстают перед девицами, с большей скромностью, чем надо. Поддавайтесь сладостям искушения, а не диктату гордости».

Луиза прочла этот совет с обычной своей детской улыбкой, и ее проницательный ум заработал быстрее. Она уступит в подходящий момент – в тот момент, который будет наиболее выгоден ей и Франции.

Герцог Монмут, получивший выговор от короля за свое участие в деле с Ковентри, был готов обидеться.

– Но, отец, – говорил он, – я старался защитить вашу честь. Должен ли подданный держаться в стороне, когда достоинство его короля подвергается оскорблениям?

– В мою честь так часто старались попасть, что она покрылась непроницаемым панцирем, сын мой. Прошу на будущее, предоставь мне самому защищать ее.

– Не могу видеть, как марают ваше королевское достоинство.

– Ох, Джемми, оно уже так запятнано, что еще какая-то малость грязи будет едва ли заметна.

– Но чтобы эти мужланы смели осуждать вас…

– Ковентри не мужлан. Он – дворянин. Монмут рассмеялся.

– Он до конца своих дней будет носить на лице напоминание о том, что ему следует исправлять его манеры.

– Нет, это напоминание о том, что нам следует исправлять наши, – серьезно сказал король. – Но прекрати эти дикие выходки, Джемми. Я их не одобряю. Теперь поговорим о другом.

Как тебе нравится возможность отправиться со мной в Ньюмаркет? Мы оба примем участие в гонках и посмотрим, кто победит.

На лице Монмута мрачная улыбка сменилась на довольную. Он был совершенно очарователен, когда улыбался. Он так живо напоминал о красоте своей матери, что Карлу казалось, будто он снова молод.

Джемми очень хотелось отправиться в Ньюмаркет. Не то чтобы его привлекали бега или общество отца, нет. Просто Джемми придавал большое значение тому, что его будут видеть рядом с отцом. Ему нравилось видеть многозначительные взгляды среди придворных, слышать, как кричат люди: «Смотрите, вон герцог Монмутский, внебрачный сын короля! Говорят, Его Величество так любит юношу – а кто в этом усомнится, видя их вот так рядом? – что сделает его своим законным наследником». Джемми воображал, что многие люди будут довольны, если это случится. А почему бы и нет? Разве он не похож во всем на принца? И разве он не протестант? И разве не растут с каждым днем слухи о переходе брата короля в католическую веру? Монмут с друзьями позаботится о том, чтобы эти слухи не прекращались.

Обдумывая поездку в Ньюмаркет, он пребывал в прекрасном настроении. Король души в нем не чает. Что бы он ни делал, Карл продолжает благоволить ему. Все знают об этом. Все больше и больше людей будет становиться на его сторону. Они будут говорить, что у него есть естественные права на трон. Все еще раз убедятся, что, несмотря на неприятность с сэром Джоном Ковентри, он не утратил и доли благоволения со стороны короля.