Артур всегда называл меня опасной женщиной, ая и сама не знаю, как я ею стала. Я просто всегда пыталась быть сексуальной иутонченной, наверное, это поистине гремучая смесь. А еще я всегда улыбалась,даже если было не место и не время, я все равно улыбалась, совершенно не думаяо том, что скажут обо мне. Сама по себе улыбка уже достойна внимания. Людисначала обращали внимание на улыбку, а затем уже на меня…

Я все же смогла вернуться в реальность,посмотреть на собравшихся в ресторане мужчин, которым до меня не было никакогодела, и постараться не думать об Артуре и нашей последней ссоре, хотя сейчас ябы отдала все на свете только за то, чтобы он был рядом со мной, потому что онвсегда умел меня успокоить.

– Извини, пришлось ненадолго отлучиться.

Рядом со мной появился заметно подвыпивший Ворон.

– Ты пьян?!

– Я просто выпил.

– И все же ты пьян.

– Есть немного.

– Но ведь ты совершенно не пьешь?

– Но ведь в меня не каждый день стреляют.Это было покушение. Очередное покушение.

– Как это очередное? – захлопала яглазами. – Оно что, уже не первое?

– Выходит, так. – Голос Воронаслегка дрогнул. Видимо, Гера побоялся, что его голос выдаст его состояние, ирасплылся в улыбке: – Это все пустяки. Все осталось в прошлом. Вот что тырасквасила себе нос – это действительно плохо.

– Мой разбитый нос – это еще не самоестрашное. – В моем голосе послышался вызов. – Самое страшное то, чтотебя не сегодня-завтра убьют.

– Дура, ты что несешь?! –моментально переменился в лице Ворон.

– Я говорю как есть.

– Это просто недоразумение. Я обязательнонайду этих гадов, вернее, того, по чьей наводке они действовали, я даже знаю,кто это. Я им покажу, где раки зимуют. Вот увидишь, я слов на ветер не бросаю.Мои люди попытались догнать эту машину без номеров, но ее бросили в ближайшемдворе.

– Как это бросили?

– Обыкновенно. Выскочили из машины иубежали. Одного из них ранили, но все же ему удалось уйти. Они заскочили вближайший подъезд, поднялись на последний этаж и, видимо, ушли через крышу насоседнюю. Здесь дома очень близко друг к другу стоят. Мы хоть и прочесали всеулицы, но все равно никого не нашли. Наверное, они укрылись или в подвале, илина чердаке. Сейчас там идет работа. Все оцеплено. Повсюду мои люди.

– Их ищут?

– Ищут.

Ворон сел рядом со мной на корточки и заглянулмне в глаза:

– Знаешь, этот вечер не воспринимаетсятак ужасно, потому что ты была рядом.

Я немного стушевалась и посмотрела нахрустальные люстры, которые сверкали так, что слепили глаза.

– Зачем включили такое освещение?

– Ты же сама видишь, сколько народупонаехало. Всем должно быть друг друга видно. Ну как твой нос?

– Уже лучше.

– Сейчас мой водитель отвезет тебя домой.

– На чьей машине?

– На моей, естественно.

– Нет. В твою машину я больше несяду, – замотала я головой.

– Почему?

– Потому что на ней очень опасно ездить.Ее могут взорвать, обстрелять и тому подобное. На ней словно написано, что этомашина смертника.

– Послушай, не говори ерунды, – всилу того, что Ворон был пьян, он совершенно не заострил внимание на моихязвительных словах. – Я же тебе сказал, что это недоразумение. Еслихочешь, я дам тебе охранника.

– У тебя и охранники есть?

– У меня много чего есть.

– А ты?

Я вскинула голову и поправила Ворону воротникрубашки.

– Что я? – не понял он моеговопроса.

– А что будешь делать ты?

– Посижу с собравшимися людьми и поедудомой спать.

– А у тебя что, есть дом?

– И не один. Я что, по-твоему, бомж, чтоли… Я не понимаю, к чему ты клонишь?

– Я хочу знать, очень ли ты устал?

– Ну как тебе сказать… Вообще-то я мешкине грузил. Просто небольшой стресс.

– Ты выглядишь неважно.

– Просто я выпил. Ты же знаешь, что я непью.

– Послушай, а у тебя еще есть остаткиэнергии?

– Конечно.

– Тогда, может, поедем к тебе домой и явыжму из тебя последние соки?!

– Не вопрос, – на глазах повеселелВорон и, встав со своего места, взял меня за руку.

Я очнулась только тогда, когда наши тела былимокрыми от пота и мое тело сотрясла мощная, ни с чем не сравнимая дрожь. Яоткрыла глаза и посмотрела на Ворона, который медленно приходил в себя. Проведягубами по его влажной шее, я, как всегда, улыбнулась и тихо спросила:

– Привет, ты живой?

– Привет. – Ворон улыбнулся мне вответ и притянул к себе. – Вроде живой. Ты знаешь, после того как мывиделись с тобой в последний раз, у меня никого не было.

– И что, у тебя не было ни одногокурортного романа?

– Не было. Ты же знаешь, что я никогдатакими вещами не увлекался.

– Но разве бывает курорт без курортногоромана?

– А у тебя он что, был?

– Был. С тобой.

– Говорят, курортные романы не имеютпродолжения.

– Ерунда. Наш же с тобой имеет.

Не успела я договорить, как Ворон тут жепокрыл мое лицо поцелуями. Я открыла глаза и внимательно посмотрела на Ворона.Я вдруг подумала, что никогда не забуду эту ночь, не забуду эту страсть,светившуюся в его глазах, никогда не забуду его сильного мускулистого тела.

– Ума не приложу, почему твой муж хотелтебя убить, – озадаченно сказал Гера. – Просто ума не приложу.

– Скажи, что в это трудно поверить.

– В это невозможно поверить.

– Гер, может быть, это ошибка? Может, онсовсем не хотел меня убивать? Ну сам посуди, на кой черт это надо? Деньги, дом,машина – все у него. У меня ничего нет. Кроме завещания, конечно.