Религия бон существует и доныне, хотя насколько ее сегодняшний вид можно соотнести с древней первоосновой, сказать весьма сложно.

Основы культа и его иерархию заложил Шенраб-мибо. Согласно его биографии учение началось с омовения учителя в святом озере при участии богов, людей и нагов. Затем Шенраб обратил дэвов в асуров, примирив их между собой, и стал обращать в свою веру людей. Некоторые бонские притчи гласят: «Те, которые не способны понять поучения, подобны гороху, бросаемому на скалу», или: «Ты будешь желать лучшего другому, как ты хочешь добра для себя».[142] Данные слова несомненно перекликаются с христианским вероучением, и возможно, что между ними существует прямая связь, во всяком случае этого не отрицает А. Франке. Кроме того, Шенраб перед смертью предрек вечность своего учения и предсказал приход «доброго учителя».

Бонская космология, как ее рисуют современные исследователи, представляет из себя мир, устроенный из трех сфер: небесная область богов — белого цвета, земная область людей — красного цвета и нижний мир водяных духов — синего цвета. Через все три мира произрастает Мистическое дерево, которое является путем, по которому миры сообщаются между собой. «По одной из бонских версий, в мире, в котором не было ни формы, ни реальности, появился чудесный человек между бытием и небытием, который стал называться „Сотворенный, владыка сущего“. В мире тогда не было времен года, сами собой росли леса, но не было животных. Затем возникают свет белый и свет черный, после чего появляется черный человек, олицетворение зла, создатель раздоров и войн. Но появляется также и белый человек, окруженный светом, которого называют „Тот, кто любит все сущее“. Он дает тепло солнцу, приказывает звездам, дает законы и т. п.»[143]

Далее стоило бы упомянуть и о народах, которые заселяли Тибет в древности.

О ранней этнической истории Тибета известно, что в начале I тыс. н. э. на Тибетском нагорье присутствовали четыре этнические группы:[144] 1) индоарийские племена дардов и монов, проживавшие в верховьях Инда, которые были оседлыми земледельцами, руководимыми родовыми князьями; 2) цяны — кочевые племена в Амдо, Цайдаме и Каме. В XIX в. их называли тангутами, но как считает Л. Н. Гумилев, ошибочно. Цяны управлялись родовыми старейшинами и воевали против империи Хань в союзе с хуннами; в) иранские кочевники, населявшие Шаншун (Северный Тибет), близкие к сакам. Л. Н. Гумилёв считает, что это они принесли на Тибет религию бон; 4) оседлые тибетцы — боты, распространившиеся по долине Брахмапутры (Цангпо), которые положили начало созданию Тибетского царства.

Здесь следовало бы несколько подробнее остановиться на повсеместно распространенном термине «иранцы», который постоянно употребляет в своих работах и Л. Н. Гумилёв. Вообще-то не всегда понятно, что конкретно имеется в виду под данным определением. Известно, что арии являлись в Иране (название Иран этимологически происходит от наименования ариев и обозначает «страну ариев») пришлыми племенами и, соответственно, после прихода сюда стали смешиваться с местным автохтонным населением. Если мы говорим об «иранцах», то, несомненно, подразумеваем их приход из Ирана, но более верно было бы говорить об ариях, индоевропейских племенах, чьей родиной, скорее всего, является Восточная Европа.

Когда мы говорим о скифах-иранцах, которые обитали в Причерноморских степях, то у читателя, как правило, складывается мнение, что речь идет о выходцах из Ирана, возможно, уже после ассимиляции с местным доарийским населением. К тому же у читателя в голове присутствует образ современных иранцев, увы, нисколько не схожий с арийским северным рыжебородым типом. Те же скифы, по свидетельству греческих источников, отличались светлыми волосами. «Кратин назвал скифским Гиппоника за то, что он был рыжий; и дерево, которым женщины красятся в белокурый цвет и красят шерсть» (Гесихий Александрийский «Лексикон», V век).[145]

Таким образом, мы имеем обоснованное мнение о религии бон, как об арийском вероучении, некоторые постулаты которого удивительным образом перекликаются с христианством. Здесь, конечно же, нельзя делать каких-то определенных выводов, но повод для размышлений все-таки присутствует.

Кстати… Прошу читателя заметить, что между христианством и иудаизмом, как бы то всячески ни утверждалось как со стороны иудеев, так и со стороны христиан, генетической связи нет, теория о происхождении глобальной прозелитической религии, каковой является христианство, из еврейского племенного культа выглядит крайне сомнительно.

В VII веке при Сонгцене Гампо (кит. Лун-цзань) (617–650 гг.) в Тибет начал проникать буддизм, который, в силу большой гибкости своего вероучения стал постепенно поглощать бонскую веру. При этом же царе Тибет достиг значительного политического влияния в регионе. Лун-цзань потребовал от китайского императора отдать ему в жены принцессу, но получил отказ. После удачных боевых действий против ханьских войск около озера Кукунор к северо-востоку от Тибета, император, в конце концов, дал согласие на брак, и в 640 г. между Тибетом и Китаем установилены мирные отношения. К тибетскому двору прислали принцессу Вэнь-Чжэнь, и вместе с ней в Тибет впервые проникла китайская цивилизация и начала делать быстрые успехи. Так же, с появлением при тибетском дворе принцессы Вэнь-Чжэнь, обычно увязывают и появление буддизма, о котором до этого момента в Тибете практически не слышали.

Лун-цзань построил дворец в китайском стиле, начал одеваться в китайские шелковые ткани и усвоил некоторые китайские обычаи. Соответственно, к его двору стали приглашаться китайские ученые для заведования царской канцелярией, а дети знатных тибетцев стали ездить в Китай для ознакомления с тамошней литературой и искусствами. В Тибете получило развитие шелководство, производство вина, бумаги и чернил. Ситуация (что-то вроде культурной революции), случившаяся в Тибете, кстати говоря, весьма типична для отношений Срединного государства с его соседями (можно сказать — окраинами). В принципе то же самое происходило и с хуннами, и с туцзюэ (именуемыми в исторической литературе тюркютами), и с другими народами, которые не уступали ханьцам в военной силе, но, увы, все они оказались подвержены сокрушающему воздействию китайских товаров, китайской культуры и китайских методов управления.

Так, во время правления хуннского Лаошань-шаньюя некий китайский евнух Юе, прибывший к нему в составе посольства из Китая, перешел на его сторону. «Юе научил шаньюевых приближенных завести книги, чтобы по числу обложить податью народ, скот и имущество».[146]