– А ты не чувствуешь внутреннее удовлетворение от того, что семья Джейсона теряет фамильный бизнес. Причем, как ты сама мне говорила, компания, в которой работаете вы с Миком, длительное время вела скрытую войну, став довольно опасным конкурентом.

– Я была не в курсе. В моем ведении – маркетинг, реклама, биржевые скачки, скупка и продажа акций и ценных бумаг с наибольшей выгодой для компании. Это другое направление деятельности корпорации. Банковской сферой управляет Мик и его команда.

– Но он подключил тебя к сделке, – напомнила Джейн. Я взялась за круассан с шоколадной начинкой, чувствуя себя максимально комфортно.

– Мик сказал, что ему приказали свыше. В этом есть смысл. Но, думаю, что они справились бы и без меня.

– Ты поступила правильно, что не отказалась. Теперь ты сама знаешь, что достаточно сильна и профессиональна.

– Да, я тоже так думаю, Джейн.

– И ты не будешь присутствовать на тройных переговорах, что тоже очень хорошо. Ты будешь дома в это время? – Джейн посмотрела мне в глаза. Я понимала, что она спрашивает не просто так.

– Переговоры будут раздельные. Для каждого из владельцев акций. Условия покупки разные, в соответствии с рядом изученных обстоятельств. Арчи попросил меня наблюдать удаленно за ходом переговоров, чтобы быть начеку, так сказать. Моя команда тоже будет со мной, и они лучшие в получении информации любого плана. Как только возникнет проблема, мы тут же среагируем и сообщим в переговорную способы ее решения, – деловито объяснила я все детали.

– Звучит очень захватывающе. У тебя интересная работа, Александра. Но ты пришла ко мне не просто так. Правда? – Джейн наклонила голову набок. – Тебя что-то волнует?

– Джейсон будет последним, – я поджала губы, поставив пустую чашку на столик перед собой. Повела напряженными плечами, снимая усталость. – Мик, мне кажется, специально оставил его на десерт. Меня волнует исход сделки, потому что у меня нет о нем никакой информации, полный ноль. Даже сплетен нет. Он словно пропал без вести после Рождества два года назад. А сейчас появился из ниоткуда. Договор покупки акций сырой, рискованный по всем пунктам.

– Ты боишься провалить дело?

– Боюсь проявить непрофессионализм, – подытожила я. – Мы не можем знать, что я почувствую, когда увижу его, пусть просто через монитор, но… Джейн, я верю в себя. Знаю, что смогу многое пережить, сохраняя хладнокровие и трезвую голову. Но я также помню, к чему может привести самоуверенность. Я должна быть морально готова к любой реакции и скорректировать ее, чтобы не дать себе потерять контроль над ситуацией.

– Представь, что все уже происходит, – произнесла Джейн, ободряюще мне улыбаясь. – Давай, Лекс. Закрой глаза и представь, что ты смотришь через свой монитор на рабочем столе, как Джейсон Доминник заходит в зал или кабинет. Как Мик и его босс пожимают руки Джейсону, рассаживаются по местам. Получается?

Я действительно закрыла глаза. Сосредоточилась. Очень сильно сосредоточилась. Но ничего не вышло. Вместо открывающейся двери, в которую якобы заходит Доминник я вдруг, как в том сне, вижу вытянутую в протесте руку и его удаляющийся образ. Это довольно странно.

– Нет. Не выходит, – отрицательно качнула головой, заметно приуныв.

– Тогда проанализируй свои ощущения сейчас. Ты напугана, взволнована? Ты злишься?

– Сложно сказать. Я точно не напугана, и я не испытываю ненависти и злости, хотя должна. Но определенный страх есть. – Я нахмурилась, фокусируясь на возникших эмоциях. – Боюсь, что он не остановился и продолжает мучить людей, или сошел с ума, или спился, или стал наркоманом. Боюсь, что он не справился с вернувшимися воспоминаниями, и они поглотили его, сделав еще хуже, чем он был.

– Ты говорила, что не напугана, а видишь, как много страхов, оказывается, живут в тебе, – улыбнулась Джейн. Я благодарно посмотрела на нее.

– Поэтому я прихожу к тебе, ты всегда помогаешь мне.

– А теперь опиши свой самый главный страх. Тот, что не дает тебе покоя, когда ты начинаешь думать о завтрашней сделке. Первая эмоция. Самая честная именно самая первая эмоция, Лекси.

Я потратила на размышление всего две секунды.

– Я боюсь, что ничего не закончилось. Что он остался прежним.

– И ты справишься. Джейсон Доминник больше не имеет влияния на тебя, Александра. Ты сама понимаешь, что все закончилось, когда тебя освободили из зеркальной комнаты. За эти три года ты выросла настолько, что я едва успеваю за тобой. Достигла невероятных высот. Ты невероятно умна, и ты настоящий боец, твой ум способен анализировать уйму информации. Неужели какой-то Джейсон, в прошлом немало потрепавший тебе нервов, сможет поколебать твою уверенность в себе и своих силах?

– Конечно, нет, – я спокойно улыбнулась, снова нащупав равновесие внутри себя. Да, Джейн волшебница. Она знает нужные слова и кнопки.

Я ушла от Джейн в приподнятом настроении, уверенная и полная сил. Даже в такси улыбалась. Все уже спали, и только мама ждала меня в гостиной. И у нее был взволнованный вид.

– Я подогрею ужин. Кофе будешь? – спросила она.

– Мам, кофе выпью, но есть не буду. Устала очень.

– Ты моя труженица. Пойдем со мной. Я о тебе позабочусь.

Мама обняла меня, прижавшись щекой к моей щеке, потом, отстранившись, прошла на кухню. Я поплелась следом, по пути снимая туфли.

– Звонили из клиники утром. У отца операция через десять дней, – сообщила мама взволнованным тоном, хлопоча над кофеваркой. У меня даже усталость прошла. Я вся подтянулась, радостно улыбаясь.

– Это же отличная новость. Мы ждали почти год, – воскликнула я. Мама кивнула, но как-то неуверенно. Она переживает, и я ее понимаю. – Все будет хорошо, мам. Хуже точно не будет.

– Нейрохирург, который будет его оперировать, сказал, что риск полной потери зрения в случае неудачи – очень высок. – Мама взглянула на меня блестящими от слез голубыми глазами. – Я боюсь, что Клауд останется в полной темноте. Он и так каждый день твердит, что чувствует себя обузой.

– Все будет хорошо, мам, – я встала и подошла к маме, обнимая ее сзади. – Ты должна настроиться на самое лучшее. Операция пройдет успешно, я уверена. Помнишь, как ты плакала ночами, думая, что Дреа навсегда будет привязана к своему баллончику с лекарствами, что астма – приговор на всю жизнь. И уже год ни одного приступа. Мы заслужили свой кусок счастья.

– Ты, моя девочка. Ты заслужила. – Мама нежно накрыла мои пальцы своими и тихонько сжала, я слышала, что она тихонько плачет. – Стоит только вспомнить те дни, когда мы искали тебя, мое сердце перестает биться. А потом, когда я увидела тебя в больнице, то… Милая, я не могла поверить, что кто-то способен обидеть тебя. Такую добрую и милую. Ты всегда думала и заботилась о нас, а мы… мы не смогли тебя защитить. Как мать я должна была предупредить тебя, уговорить не встречаться с этим ужасным человеком, когда впервые его увидела. Ведь понимала же, знала, что он принесет тебе только боль. Но я, как обычно, предоставила тебе решать проблемы. Я так виновата перед тобой. Я привыкла, что ты взрослая и самостоятельная. И была такой уже в двенадцать лет. У меня не было с тобой проблем, это ты решала наши, а я занималась отцом и Дреа. Отдавала им всю себя, а тебе недодала. Я же люблю тебя не меньше, почему так вышло? Как я смогла упустить тебя, не заметить, что твоя жизнь превращается в кошмар? Я не уберегла тебя, Мари. И боюсь теперь, что Бог покарает меня.