по очереди – Абрама – и его жены Матрены Толмачевой из Верхоленской слободы было восемь детей, и выжили лишь двое – сын Ермил (в исповедной росписи ошибочно назван Ефимом) и дочь Зиновия. Но ничего не известно о рождении детей в первом браке Ермила, а единственный ребенок от второго брака умер в четырехмесячном возрасте. Что же до Зиновии, то она до своей смерти в возрасте пятидесяти трех лет оставалась «старой девой». Таким образом, линии Гавриила и Абрама Кузьмичей Черепановых, судя по всему, прервались.

А вот хотя у Кондратия, третьего по старшинству из перечисленных в исповедной росписи 1843 года сыновей Козьмы, и его жены Софьи – дочери бутаковского крестьянина Федора Панкрашина, родились только двое детей, эти дети благополучно дожили до создания собственных семей. Их дочь Дарья вышла замуж за ангинского ясашного Дмитрия Воробьева, а Еремей был женат дважды, имел и сыновей, и внуков, и правнуков, один из которых – Корнилий Георгиевич Черепанов – стал успешным боевым полководцем, генералом и Героем Советского Союза.

У Филиппа, самого младшего сына Козьмы, и его жены Елены, урожденной Бутаковой, к 1843 году было рождено восемь детей. Их первенец умер, судьбы двух дочерей с одинаковым именем Агафия остались неустановленными, а Терентий, Анфиса, Зиновия и Тимофей вошли в исповедную роспись. Еще одного их сына – пятилетнего Андрея – в нее не включили явно по ошибке. С его учетом количество Черепановых и общее число православных крестьян Малоангинской деревни в 1843 году было на одного больше – соответственно шестнадцать и семьдесят два.

Вероятно, переезд этой ветви Черепановых из Верхоленска состоялся в период между январем 1811 года, когда вышла замуж Параскева, дочь еще верхоленского крестьянина Козьмы Черепанова, и январем 1817 года, когда венчался Кондратий Черепанов из Бутаковской деревни[278]. Далее, по 1836 год, в метриках обо всех потомках Козьмы говорилось как о бутаковских крестьянах[279], а с 1837 по 1862 год – чаще как о малоангинцах. Но уже в 1848 году при бракосочетании дочери Филиппа Черепанова Анфисы ее отец назван крестьянином Костромитинской деревни, и в исповедной росписи 1872 года все местные православные прихожане Черепановы численностью в тридцать четыре человека на шесть семейных домовладений – среди ста тридцати крестьян Костромитино150. Но это вовсе не означало их прежний переезд из Малоангинской деревни. Я уверен, что Малая Анга во второй половине 1840-х годов была административно разделена на две части. В той ее части, что сохранила прежнее название, жили ясашные, в другой – крестьяне. Этот вывод хорошо подтверждается исповедными росписями: в 1872 году Малая Анга упоминается исключительно как место жительства ясашных, а фамилии крестьян Костромитинской деревни повторяют те же фамилии из Малой Анги за 1843 год. Кроме того, в 1850-х и 1860-х годах в метриках периодически чередовалось указание одних и тех же семей – то как малоангинских, то как костромитинских.

Надо сказать, что в метрической книге 1852 года есть записи о рождении в Костромитинской деревне двоих Черепановых – Мавры и Елены, не вошедших в исповедную роспись 1872 года семейств Черепановых. И в тех метриках церковниками допущены очередные ошибки. На самом деле, родителями девочек были Никанор Ермилович, Мария Якимовна, Илья Ермилович и Анастасия Кирилловна, но не Черепановы, а Савиновы, как следует из предыдущей исповедной росписи151.

К сожалению, мне не удалось найти росписи после 1872 года ни по Ангинской Ильинской церкви, ни по Бутаковской Казанской церкви, в ведение которой с 1899 года перешли все бутаковские поселения, поэтому точный состав костромитинской династии Черепановых на более «свежие» даты установить невозможно. Но если обосновываться сохранившимися записями церковных метрических книг за период 1872–1921 годов[280], то к концу того периода в Костромитино жило не менее ста сорока четырех крестьян под фамилией Черепановых, включая пятерых членов семьи Филимона Еремеевича – последнего оставшегося в той деревне внука Кондратия Кузьмича (это – он сам, его жена, сын, невестка и внук). А по линии Филиппа Кузьмича там было сорок девять потомков Терентия[281], жены трех сыновей Терентия и одиннадцати внуков; одиннадцать потомков Тимофея, жена одного его сына и одного внука; двадцать пять потомков Андрея, вдова сына, жены двух его сыновей и трех внуков; двадцать шесть потомков Ивана, жены троих его сыновей и стольких же внуков.

Требуется уточнить, что в вышеприведенный расчет вошли как те из Черепановых, кто жил в самом Костромитино, так и в расположенном, судя по всему, в его административных границах или в непосредственной близости, Шейнском выселке, позднее ставшем поселком Шейна. Разделить же Черепановых по двум этим поселениям оказалось неблагодарным занятием, ведь в метрических записях представители одних и тех же семейств показывались периодически то как обитатели Костромитинской деревни, то как Шейнского выселка. Впервые же жителем Шейны из носителей фамилии Черепановых был назван Трофим Осипович – внук Терентия Филипповича Черепанова – при крещении в последний день 1903 года его дочери Синклитикии.

Еще до окончания XIX века покинула Костромитино часть потомков Кондратия Кузьмича Черепанова: его внук Григорий Еремеевич обосновался в период между 1878 и 1894 годами со своими детьми в Ангинской слободе, а другой его внук Варлаам Еремеевич – в 1891 году в Бутаково[282].

Качугские

Первое по хронологии событий верхнеленское поселение, в которое перебрались Черепановы уже после 1843 года, – Качугская слобода. Но основоположником местной фамильной династии оказался тот, кто не владел фамилией Черепановых по праву передачи ее от отца к сыну. И был им Василий – сын Марфы Афанасьевны Черепановой, правнучки Зиновия Григорьевича, той, что входила в 1843 году в состав семейства из Верхоленской слободы во главе со вдовой Анастасией, ее бабушкой.

Василий рожден Марфой в Верхоленске вне брака в самом конце 1846 года в ее девятнадцать лет, и фамилию ему присвоили по матери, а отчество – по крестному отцу – священнику Николаю Пономареву. Через семь с небольшим лет у Марфы появился еще один внебрачный ребенок – Алексей, но он через неделю умер. А спустя восемь месяцев, в октябре 1854 года «девка Марфа Афанасьева Черепанова» повенчалась с качугским поселенцем вдовцом Емельяном Клименко. Наверняка она взяла с собой в мужнин дом и Василия.

В 1872 году незаконнорожденный Василий Черепанов был включен в исповедный список семейства поселенца Емельяна Антоновича Клименко вместе с матерью и своими братьями – неполнородным Георгием и сводным Петром. Всего же в том году в Качугской слободе числилось шестьдесят восемь православных поселенцев152.

По совпадению,