качает головой. — Ничего полезного. Ладно, пошли проверим твое крыло.

Идем молча, каждый думая о своем, и только гул шагов эхом отражается от стен. Серьезно решил, что нападем и… Что? Убьем? Бред какой-то. Сморщиваюсь, прогоняя идиотскую мысль подальше.

Неожиданно Крис останавливается, преграждая дорогу.

— Слышите?

Шаркающие звуки: кто-то движется навстречу. Крепко стискиваю рукоять ножа и нащупываю вальтер, снимая с предохранителя.

Шорк-шорк.

Лампа над головой предательски мигает и гаснет.

Шорк-шорк-шорк.

Из-за угла ломанной походкой вываливается мужчина в чужой военной форме, перепачканной кровью и грязью. Глаза пустые и невидящие, выражение лица отсутствующее — точно такое же, как у зараженных в Джастифай-сити. На плече висит автомат, который придерживает рукой.

— Вот же… — Крис открывает рот.

— Гадство… — заканчиваю, хотя подозреваю, что брат хотел выразиться жестче.

Мужчина замирает и принюхивается. Тоненькая струйка запекшейся крови тянется с губ, переходя в расплывающиеся пятна на воротнике. Реальность предстает хищным зверем, разинувшим зубастую пасть, и до меня наконец доходит, что все происходит взаправду.

Военный молниеносным движением перехватывает автомат и открывает огонь, без разбора стреляя перед собой и издавая дикие вопли. Бросаемся врассыпную и валимся на пол. Вскрикиваю от острой боли, пронзившей левое плечо, машинально дотрагиваюсь и чувствую теплую влагу на пальцах.

Вот черт.

Крис перекатывается по полу и метит зараженному в голову, но из-за хаотичного обстрела не может прицелиться. Джейс нападает с другой стороны, прикрываясь распахнутой дверью, а я укрываюсь за выступом в стене. Автоматная очередь прекращается, однако мужчина продолжает зажимать курок, размахивая оружием с присоединенным штык-ножом. Безумно вращает глазами и брызжет слюной, будто бешеный пес. Действия необдуманные, импульсивные и диктуются… рефлексами?

Резкий рывок, и зараженный с утробным рычанием бросается ко мне, стремительно сокращая расстояние и кровожадно вытягивая руки. Братья одновременно кидаются наперерез, но не успевают: военный оказывается проворней. Даже не успеваю испугаться. Подчиняясь собственным инстинктам, совершаю изящный кувырок и оказываюсь за спиной у нападающего. Тут же беру на мушку и произвожу решающий выстрел в голову. Стены разукрашиваются тошнотворным узором из мозгов и крови.

Сгибаюсь пополам, прислоняясь щекой к холодному полу. Дышать, нужно дышать, иначе стошнит от реальности. В висках стучит, и кажется, что голова сейчас лопнет. Почти уверена, что чувствую металлический запах.

— Рокс, — Крис приседает рядом. — Ты как?

— Плечо задето, — не отрываясь от пола, бормочу. — Ерунда.

Джейс все-таки берет меня под руки, не ведая, что нахожусь на грани выворота желудка, и бережно поднимает. Ойкаю и облокачиваюсь на стену здоровым плечом.

Слышу приближающийся топот. Первой появляется Блю и сразу же метается ко мне, завидев страдальческое выражение лица. Наблюдаю, как глаза постепенно округляются, а затем брезгливо сужаются, когда осматривает труп.

— Вы целы? — спрашивает, глядя на братьев. Те синхронно кивают.

Врываются, словно ураган, Кайс, Фобос и Деймос, за ними несутся Присцилла и Марго. Последним показывается Джонатан, опасливо озираясь по сторонам. Кайс и близнецы одновременно подбегают ко мне.

— Все в порядке, просто царапина, — отмахиваюсь от повышенного внимания.

— У меня были бинты, — Блю снимает рюкзак. — Цилла, посвети. Темновато.

Недолго капается в содержимом, затем выуживает, что нужно. Братья, Кайс и близнецы стоят над душой, будто никогда не видели перевязку. С помощью Феникса снимаю куртку, подставляя Блю ранение. Она бегло ощупывает пальцами кожу.

— У меня есть антисептик, — Джо протягивает флакончик с прозрачной жидкостью.

— Спасибо, — киваю.

— Вечно ты вляпываешься в неприятности, Лайонхарт, — ухмыляется Деймос, демонстрируя ровные зубы. — И как ты дожила до своих лет?

— Не скалься, Кроуфорд, — парирую. — Ты просто всегда оказываешься рядом, когда переживаю не самые удачные моменты жизни.

— Хм-м, — Фобос пожимает плечами. — Звучит, как претензия!

Блю колдует над раной. Практически не чувствую боли из-за адреналина.

— Как человек может превратиться в такое чудовище? — Марго с отвращением пихает труп мыском ботинка.

— Не трогай, — предостерегает Крис. Подходит к телу и обыскивает карманы. — Никаких документов. Полная анонимность.

— Умно! — фыркает Цилла. — А мы ведь с собой носим автобиографию.

— Угомонись, — шикает Фобос.

Джо присоединяется к изучению трупа, заглядывая Крису через плечо. Брат аккуратно закатывает рукава куртки военного.

— Вот они, — Джо наклоняется, указывая на что-то. — Узоры в виде папоротника.

— До сих пор не понимаю, как это возможно. — Кайс хмурится. — Это противоестественно.

— Могу попытаться объяснить, опираясь на рассказ Картера, — Джо чешет лоб. — Но я не до конца уверен в заключениях.

— Валяй, — Цилла поджимает губы.

Джо смеряет рыжую язву выразительным взглядом, затем принимается монотонно рассуждать.

— Попадая в организм, вирус преодолевает с током крови гематоэнцефалический барьер и проникает в мозг, где «выключает» тирозинкиназные рецепторы, отвечающие за мирный нрав…

— Попроще, здесь не все ученые! — взвивается Цилла.

— Да успокойся ты уже, — шипит Крис.

— Вот тебе попроще, — кривляется Джонатан. — Ослабляется связь между участками мозга, отвечающими за сочувствие и тревожность. Лобная и височная доли отключаются, в результате чего получаем агрессивную и абсолютно бесстрашную машину для убийств, так нужную армии. Вирус повышает регенерацию тканей и притупляет чувствительность болевых рецепторов, что делает инфицированного устойчивым к повреждениям, но есть и минусы управления совершенным биооружием, — Джо иронично улыбается. — Зараженный утрачивает социальные навыки, и организм превращается в автономную систему, в которой вирус поддерживает основной инстинкт — голод. Сердце бьется, как у хладнокровных в анабиозе, и человек может совершать какие-то действия из прошлой жизни, подсказанные мышечной памятью, но это уже неполноценная личность. Думаю, поэтому эксперимент вышел из-под контроля, и все исследования поспешно прекратили.

— И наш покупатель хочет их возобновить, откопав наработки. — Блю разрывает бинт и завязывает тугой узел. Морщусь. — Понятно, почему Капитолий засуетился.

— Какого было лететь сюда с такими-то познаниями? — в голосе Кайса неприкрытый сарказм. — Совсем нестрашно?

— Я умею засунуть ненужные эмоции куда подальше, если того требует долг, — огрызается Джо.

— Ага, — цыкает Деймос. — Все вы благородные, пока к стенке не поставишь.

— Меня больше волнует, как он оказался здесь, — Марго оценивающе разглядывает кровавое месиво на полу. — И давно ли таким бродит по лепрозорию?

— Повтори, — перевожу на девушку взгляд.

Такое ощущение, что ударило током.

— Глухая что ли?

Подскакиваю от переизбытка чувств, заставляя Блю вздрогнуть и выронить антисептик.

— Я поняла! Вот, что это за чувство! — захлебываюсь собственными мыслями. — Оно преследует меня с самого города!

— Ты о чем? — Джейс поднимает бровь.

— Не знаю, как объяснить, — заламываю руки. — Мы шли с Зои, я уболтала рассказать байки о лепрозории. Там было много всего! И про болото, и про кости, но главное, они не выносят дневной свет!

— Роксана, — Крис кладет руку мне на плечо. — Пока все, что говоришь, напоминает делирий при горячке.

— Да послушайте же! — эмоции бьют через край. — Они не выносят свет и