В этот момент у Командира и Патрикеева зазвонили сотовые. Трубки взяли одновременно.

– Привет, коллеги, – послышался в них голос Чижевского. – Вам не кажется, что вы несколько задержались внизу? Подозреваю, что в отсутствие хозяина имения вы решили продегустировать все сорта хранящегося в подвалах виски.

– Ты где? Со всей компанией?

– Нет, я сам по себе. Сказал охране пароль, вошел в дом, сориентировался благодаря показаниям леди Погребняк, кто где, и пришел к мысли, что время не ждет. Где Осина?

– Думаю, уже взлетел.

– Даже так?

– Я имею в виду, что, по нашему расчету, он вместе с Гераклом и Костей Фроловым уже поднялись в воздух на личном вертолете.

– Я предполагал, что этот хитрый лис от вас ускользнет.

– Ты такого низкого мнения о нашей сообразительности?

– Я просто высокого мнения о сообразительности академика РАН Владимира Осинского. Знаний у него небогато, общая эрудиция оставляет желать лучшего. Но сообразительность соответствует тем миллиардам, которые он умыкнул у своей исторической родины. Итак?

– Они наверняка летят в Эдинбург. И если ты поспешишь к нам присоединиться, мы выработаем общий план действия.

– Думаю, целесообразнее вам присоединиться к ожидающим в рыцарском зале господам. Невежливо заставлять их пребывать столь долго в неведении. Я иду туда же. Встретимся через пять минут.

Вся честная компания абсолютно спокойно сидела в креслах, стоявших в рыцарском зале, попивая кто что (от черного пива до белого сухого вина) и ведя неторопливую беседу.

Информация о том, что так заботливо приготовленный к процедуре экстрадиции клиент нагло смылся, не вызвала у присутствующих ни гнева, ни сколько-нибудь заметного огорчения. Сотрудники Скотленд-Ярда, Национального центрального Бюро Интерпола в Лондоне и местный констебль словно заранее были убеждены, что что-то подобное непременно произойдет. Сэр Осинский благодаря множеству скандальных интервью английским СМИ был хорошо известен лондонским телезрителям. Все спокойно восприняли известие о том, что им нужно оформлять командировочные в Шотландию – за исключением сержанта Рэмзи, который обещал внукам приехать на их тренировку в детском спортивном клубе. Экстрадиция олигарха откладывалась как минимум на сутки.

Русские коллеги – Патрикеев, Милованов-Миловидов, Чижевский и второй секретарь российского посольства – предполагали тотчас же вылететь в Эдинбург самолетом Чижевского. Посчитав, что нужно усилить группу захвата еще одним спецназовцем, потомок знаменитого шотландского художника присоединился к этой группе.

Егор Патрикеев допускал, что Рэмзи руководствовался и другими аргументами. Но для отказа включить сержанта в группу не было веских оснований. А места в самолете Чижевского были.

Впрочем, жизнь и тут внесла свои коррективы: педантичное начальство сержанта взяло паузу. Ему требовалось согласовать продолжение операции по всем каналам. Не сумел оперативно освободиться и сотрудник российского посольства. Таким образом, политесы были соблюдены, а вылет откладывать не пришлось.

Достаточно быстро, сопровождаемые полицейской машиной, они добрались до аэропорта, сели в самолет, и через считанные минуты командир корабля уже получил разрешение на взлет.

Такая оперативность отлета произвела впечатление даже на всякое повидавшего Милованова-Миловидова. На его удивленный вопрос Чижевский ответил:

– Все намного проще, чем вы думаете. И значительно дороже. В Европе кризис, а я плачу не торгуясь. Обычно – чеками. Если нужно – наличными.

– Но я не видел, чтобы ты давал кому-нибудь на лапу, – усомнился Патрикеев.

– Просто я все заранее просчитал. И подготовился.

– Домой, Михаил Андреевич, – приказал Кадышев водителю и устало откинулся на спинку сиденья.

Разговор с президентом был непростым.

По главной теме встречи они достигли взаимопонимания достаточно быстро: президент был по образованию юристом и успел даже несколько лет попреподавать в университете. Говорят, был самым молодым и популярным среди студенчества доцентом. Мог бы, используя административный ресурс, защитить докторскую, получить звание профессора, баллотироваться в Академию. Но делать этого не стал.

И этим вызывал у Кадышева уважение. Он терпеть не мог самозванцев – людей, заполучивших, а то и откровенно купивших себе звания, степени, лауреатские значки, медали и ордена, в том числе, государственные.

При первом президенте начался разгул присвоения званий, получения степеней и наград. На этой волне, не к чести РАН, проскочил в Академию по отделению экономики полжизни специализировавшийся на изучении роли КПСС в культмассовой работе Владимир Осинский.

Однако этого положительного момента в биографии третьего президента для полного уважения старого следователя было мало…

Встреча была без прессы. Решили, что до момента экстрадиции беглого олигарха на родную землю никаких утечек информации в прессу быть не должно. Кадышев старался повернуть беседу от текущего момента в русло предстоящих задач:

– Надеюсь, это первый, но далеко не последний беглый олигарх, который с повинной головой вернется в ограбленную им страну.

– Преступников, как известно, неотвратимо тянет на место преступления.

– Да, но сами они не вернутся. Надо помочь. У нас в разработке по особо резонансным преступлениям с середины 90-х и по настоящее время – 45 человек из списка миллиардеров. Меньше половины. А нас еще корят за обвинительный уклон!

– Кто?

– Да хотя бы пресса. А до недавнего времени – и Госдума, и даже президент.

– Ну, это в прошлом. Спокойно работайте.

– Значит, даете добро на продолжение операции «Экстрадиция»? Это будет прокурорский телесериал под таким названием. Будут меняться только сюжеты, главные отрицательные герои и названия отдельных серий.

– А вот с сериалом придется погодить.

– То есть как?

– Вы же знаете: всемирный экономический кризис. Почти все съемки сериалов на том же «Мосфильме» заморожены.

– У нас-то не «Мосфильм». Расходы на экстрадицию не столь велики как, скажем, на съемки продолжения «Сибирского цирюльника».

– И все же, все же… Не надо пугать предпринимателей.

– По моим наблюдениям, первый испуг у большинства прошел – после того, как получили из «Стабфонда» миллиардные кредиты.

– Пусть пройдет и второй. Новое поколение предпринимателей – это очень тонкая прослойка. Раздавим их жерновами государственного механизма, и что?

– И что? – послушно спросил озадаченный Кадышев.

– Останемся без прослойки, а именно она, в перспективе развития страны, должна стать маховиком истории, как выражались в старину.