И не сразу поняла, что чья-то третья рука сжимает ее грудь и ласкает ее мокрые складочки быстрыми движениями, а стон слышен не сзади, а перед ней.

Повязку сорвали с ее глаз, и она чуть не захлебнулась криком от того, что Грег стоит напротив очень близко и мастурбирует, лаская ее тело, пока викинг мощными толчками подкидывает ее верх, с размаху насаживая на член резкими ударами плоти, не отпуская и не давая двинуться даже на чуть в сторону цепкой хваткой за бедра. Грег схватил ее за горло, вынуждая смотреть в его глаза, и работал рукой быстрее, доводя себя до оргазма и блуждая по ее вульгарно распахнутому телу беззастенчивым, полным животной похоти осоловелым взглядом.

Она заскулила, внутренне сжавшись от стыда и понимания, что происходит, трезвея стремительно, но от ее стона и судорожного сокращения мышц викинг под ней застонал, а его тело словно бросило в лихорадку — он сотрясался под ней, кончая, и Грег тут же опорожнил яйца, выплеснув ей на грудь и шею струи густой спермы.

Сабина глотала слезы от унижения и позора и не скрывала их. Так и сидела на члене, рыдая и глотая сопли. А потом, когда викинг снял ее с себя и усадил на диван, снял презерватив и ушел в ванную, скрутилась на диване, обняв колени и уткнувшись в них лицом. Ее трясло, казалось, что она сходит с ума. Она отказывалась верить, что с ней можно было поступить вот так — старый козел смотрел, как ее трахают, и дрочил! Они нанял этого… Она больше не находила слов для викинга, лишь сильнее заходилась в рыданиях, уже догадываясь, что он — порно-актер, потому и профессионал, и его завуалированные рассказы о своей работе она теперь поняла.

Она все еще ревела, когда Грег, уде одетый, сел рядом и приобнял ее за плечи. Она даже не сопротивлялась — все страшное уже случилось. Ей не хотелось сейчас ничего — ни слышать никого, ни видеть, ни даже жить.

— Ну-ну… кончай реветь, беби… — прозвучал примирительно голос антрепренера. — Первый раз, может, неожиданно и… немного странно… но потом тебе понравится.

— Что? — просипела Сабина сквозь слезы. — «Потом»?

— Ну, раз ты не можешь удовлетворить старика, приходится придумывать что-то. Или игрушки тебе больше понравятся?

— Я не хочу ничего! — хотела выкрикнуть, но снова захлебнулась рыданиями.

— А примой быть хочешь? — хмыкнул Грег. — Разве тебе сделали что-то неприятное? Ты ведь даже парня выбрала сама, и когда он начал — не сопротивлялась. Так что, беби, не понимаю твоих слез. Какая разница — спать с тремя по очереди или с двумя сразу? Заметь — без твоего согласия я тебя не трахнул, а очень хотелось насадить тебя на два члена. Я ждал этого. Вот он… — кивнул на уже сидевшего напротив викинга мужчина, — не согласился без твоего разрешения. Ты уж смирись с этой мыслью к следующему разу, детка. Ты же знаешь: в театре на постоянную должность может рассчитывать лишь один человек — ночной сторож[35]. — Грег встал, бросил Сабине полотенце: — Иди в душ, от тебя пахнет сексом на всю гостиницу. — Девушка не шелохнулась, тогда мужчина раздраженно поторопил ее: — Не хочешь — забирай шмотки и иди к себе так, мне все равно.

Страх, что ее выкинут из номера голой, заставил встать и поплестись в ванную. И вскрыла бы себе там вены, если бы хватило духу. Но просто стояла под струями воды, тупо уткнувшись лбом в стену, и ни о чем не думала. Вышла из ванной, лишь когда в дверь постучал хозяин номера и потребовал поторопиться. Сабина вылезла, обтерлась, вышла, прикрываясь влажным полотенцем, оделась и пошла к двери из номера.

За ней, прислонившись к стене напротив, в гостиничном коридоре стоял викинг. Девушка подняла на него затравленный взгляд, и губы ее задрожали, а по щекам снова полились ручьем слезы. Он подошел к ней, притянул к себе:

— Я не знал, что ты не знала, что… Черт… Пойдем, я тебя провожу до номера…

Он отпустил ее, и она поплелась к лестнице, чтобы спуститься на два этажа ниже. Можно было и на лифте, но ей требовались какие-то движения, чтобы не впасть в ступор, Сабина сейчас не ладила с рассудком, ей было плевать на все, и больше всего — на себя. Она — подстилка, бывшая в употреблении у любого, кому приспичит сунуть в нее свой член.

В памяти мелькнуло сказанное Виктором в привокзальной гостинице в вечер перед этими кошмарными гастролями: «Как себя поставишь, так тебя и выебут». Она снова заплакала, так жалобно, заскулила, как собачка в подворотне, которую все пинают просто так, потехи ради. Викинг схватил ее в охапку и снова прижал к себе на лестнице между седьмым и шестым этажом, качал как маленькую девочку, молчал и ждал, пока она хоть немного успокоится.

Сабина с трудом понимала, как дошла до своего номера, кто открыл дверь и уложил ее на кровать, большие глаза соседки по комнате и встревоженный голос «Что случилось? Вызвать врача?» и ответ густого баритона «Нет, просто одну не оставляйте и позвоните мне, пожалуйста, в любое время, когда придет в себя». Все это словно было не с ней, не здесь. Сабина просто закрыла глаза, уже не слыша, о чем еще коротко переговорили эти двое, и, словно по сигналу, с щелчком замка в двери выпала из реальности в глубокий сон без сновидений.

Утро наступало тяжело. Сабина лежала, скрутившись комочком, осознавая, что не умерла во сне и надо продолжать жить. Она винила не Грега, не викинга — она винила во всем мужа. В ней зрел уничижительный монолог, ладони горели позвонить ему и все высказать, но она сдерживала свой порыв. Месть за все ее мучения должна быть продуманной и своевременной, она обязательно найдет, как привести вынесенный Диме приговор в исполнение, и выберет самое уязвимое место.

А еще она больше не позволит так обращаться с собой ни Грегу, ни Виктору.

Сабина села на постели рывком, так что закружилась голова. И сразу же услышала участливый голос соседки по номеру:

— Как ты себя чувствуешь?

Не удостоив костюмершу ответа, взяла смену чистого белья, халат и отправилась в ванную — до начала репетиции еще три часа, но она не собиралась больше играть в труппе, гори ясным пламенем этот театр! После всего играть в труппе Грега?! Ну уж не-ет! Сабина отправится на кастинги!

Когда через полчаса вышла из ванной, навязчивая соседка сообщила:

— Я позвонила Юре, он очень просил тебя подождать его, сказал, живет недалеко и уже выехал.

— Кто тебя просит лезть в мою жизнь?! — прошипела Сабина зло.

Но Теркина лишь хмыкнула:

— Ну, вижу, что зубки на месте, жить будешь, — и тоже отправилась в ванную.

Сабина только успела переодеться, когда в дверь номера постучали. Решительно пошла отомкнуть ее, готовая взорваться матами в адрес викинга, но это принесли заказанный костюмершей завтрак. Прихватив сумочку, вышла из номера и быстрым шагом пошла к лифту. А через несколько минут уже спускалась по ступенькам от главного входа на улицу, не видя ничего вокруг. Кто-то схватил ее за руку и развернул, и она с размаха чуть не влепила пощечину неизвестному наглецу, но он перехватил ее руку, уклонившись от удара: