Эмили блистала, увлеченно делясь своей жизненной философией. Полбутылки бароло, пара бокалов мартини с водкой – и она с каждым готова поделиться мудростью.

– Все вы, молодые, одинаковы. Все поколения молодежи. Думаете, вы изобрели секс. Сомневаюсь. Господи, да мы в ваши годы тоже развлекались на славу. И к лучшему, что не были такими пошлыми, как вы. Вы ничего не стесняетесь.

Эллен пила вино. Кора переключилась на минералку, эспрессо и дым от сигарет Эллен.

– В войну все спешили налюбиться. Это я вам точно говорю. Мы боялись, что все умрем. Или что наших любимых убьют. Понятное дело, хотелось воспользоваться тем, что нам отпущено, – вспоминала Эмили. – А в пятидесятых все кончилось. Люди купили бунгало и сидели там паиньками, сложив руки на коленях за запертыми дверьми. Всему виной потрясение. Они были напуганы, подавлены. Не иначе. Филип Ларкин сказал, что секс придумали в 1963 году. Чепуха. Просто люди пришли в себя. Услыхали, что по радио играют веселые песенки, и решили: настало время трахаться. И вперед! Время трахаться.

Эмили растягивала слова, голос ее звенел, отливая золотом. Тра-а-а-ахаться.

– Это и есть сексуальная революция по Эмили Бойл. – Осушив бокал мартини с водкой, она заказала еще один и произнесла: – Во время игры он никогда не строил гримас.

– Простите, кто?

– Рахманинов. Он играл с каменным лицом. Ни у кого больше такого не видела. У других пианистов лицо менялось вместе с музыкой.

– Надо же! – удивилась Эллен. – Я и не знала.

– Тренировка, тренировка и еще раз тренировка. Так я проводила вечера год за годом. Играла по четыре, по пять часов в день. Но вот однажды я оторвалась от пианино и поняла, что жизнь промчалась мимо. Вам повезло, у вас есть секс, наркотики, рок-н-ролл. Жаль, я в свое время была этого лишена.

– И я, – призналась Эллен. – Все это обошло меня стороной.

– А я была слишком занята детьми. Меня тоже это миновало. Секс – да, было дело; покуривала и травку, но по большей части слушала рок-н-ролл, пока другие грешили, – вздохнула Кора. – Грешила-то я, конечно, с удовольствием. Грешить приятно. Мне нравилось. Но полюбуйтесь, что вышло: двое детей без отца. И посмотрите, в какой среде они росли.

Эмили подняла на Кору мудрые глаза. Погладила ее по руке морщинистой рукой с синими жилками.

– Взгляни на мою ладонь, – сказала она. – По своей руке я видела, как проходит время. Она старела у меня на глазах, а я оставалась прежней. – И добавила: – Ты слишком строга к себе и сама этого не понимаешь, так ведь? Их среда – это ты. Вначале их средой было твое тело. Потом – твои мысли, твое присутствие.

– Не так уж и много я с ними виделась. Ведь я работала.

– Полно себя изводить. Ты ведь работала для них, разве нет? Их окружали твои вещи. Книги. Музыка. Брось себя мучить. Нынешние дети стойкие. Это ваше поколение хрупкое и надломленное.

В воскресенье за обедом Кора поставила перед Эллен тарелку супа из цветной капусты:

– На, поешь.

Все еще страдая с похмелья, Эллен тупо уставилась в тарелку.

– Женщинам надо бы изучать физику.

– Это ты про мой суп? – оскорбилась Кора. Замечаний в свой адрес она не терпела.

– Нет. Суп как суп. Просто посмотрела на него – и подумалось. Видишь ли, мужчины – прирожденные физики. А женщины по натуре алхимики. Шампуни для волос, кремы для кожи. Красота наша – сплошная алхимия, и кулинария – тоже. – Эллен принюхалась. – Разумеется, мужчины изобрели лук и стрелы. А женщины – суп. Без сомнения.

– Хм. – Кора задумалась.

– Вот я и представила: а что, если… – продолжала Эллен.

– Что «если»?! – возмутилась Кора. – Вся твоя жизнь – сплошные «если» и «а вдруг»!

– Что, если бы Эйнштейн был женщиной? А еще лучше, Оппенгеймер. Что, если бы женщина расщепила атом? Представь себе. Мужчина расщепил атом и завладел разрушительной силой. И что дальше? Идет хвалиться перед другими мужчинами: «У меня в руках страшная сила!» А другие мужчины, политики и военные, которым разрушительную силу лучше в руки не давать, отвечают: «Страшная сила? Значит, мы запросто перевернем вверх тормашками планету?» Только представь – способна ли на такое женщина? «Ну уж нет, – скажет она, – ни в коем случае, оставьте планету в покое. Ведь я только что заплатила за телефон, отдала занавески в чистку!» Если бы женщина расщепила атом и завладела страшной силой, она пошла бы к другим женщинам, к Хелене Рубинштейн или Коко Шанель, и спросила, поможет ли это создать лучший в мире крем. Алхимия – это творчество!

– Эллен, – перебила ее Кора, – скажи, ты умеешь мыслить логически? Порой мне кажется, что ты живешь исключительно в мечтах. Прячешься в своем мирке. Прежде всего, от себя самой. Ты на все готова, лишь бы не смотреть трудностям в лицо.

– Так и есть, – подтвердила Эллен. – Знаю. Если меня что-то беспокоит, я уношусь в мечты и в душе надеюсь, что все уладится само собой. Просто плыву по течению. Никогда не строю планов. Не загадываю вперед. Люди смотрят на меня и думают: у нее все хорошо, у нее интересная работа. Но я в сомнениях. Никогда не знала, кем хочу стать, когда вырасту. Тебе-то ничего, ты ко мне и так привыкла. Но я – это я. Живу своей жизнью и, честно говоря, запуталась.

– Пора тебе отдохнуть. Может, прогуляемся в следующую субботу? Передышка от себя самой тебе не помешает, да и от Эмили. Она такая же чудачка, как ты. Со своей «грибной охотой». Вы грибы-то хоть раз покупали?

– Всего однажды. Сто лет назад.

– Она на тебя дурно влияет.

– Если уж на меня влияют, пусть лучше дурно. Не пойду я с тобой в субботу, мне нужно выбраться куда-нибудь с Эмили. Послушать ее истории о Рахманинове. Пристрастилась я к ним. Я должна знать, правду она говорит или сочиняет.

– Ясное дело, сочиняет. Трепло она. Не верю я в эти ее встречи с Рахманиновым.

– А я верю. Знаю, что не похоже на правду, но верю, потому что мне так нравится. Если хочешь, пойдем гулять в воскресенье. Посмотрим, как пролетают гуси.

– Ладно, пойдем в воскресенье.

Кора и Эллен поехали на озеро Кэмерон. С шумом и песнями, подпрыгивая на сиденьях, играя в Тину Тернер.

– Вот кем я хотела бы стать, когда вырасту! – объявила Эллен.

– А я буду твоей миссис Бойл. Старушонкой за семьдесят, которая всех спаивает и рассказывает красивые сказки. Буду трезвонить направо и налево, что встречалась с Джими Хендриксом.

– И станешь говорить, что с ним спала?

– Нет. Этим-то мне и нравится старушка. Она не говорит, что спала с Рахманиновым. Она всего лишь играла с ним в четыре руки. Здорово! Я играла на гитаре с Джими Хендриксом. Сочиняла стихи с Джимом Моррисоном. Была на подпевках у Тины Тернер. Я расскажу свою жизнь на новый лад, для юных и доверчивых, для тех, кто не знал меня в молодости. Плесни мне винца, детка, и я расскажу тебе сказку. Навру с три короба, и ложь эта будет прекрасна.