Однако с позиции доказательств, представленных выше поенная картина декабря 1941 года начинает выглядеть совсем иной, и совсем иной ее видели на секретных совещаниях у фашистского диктаора. Немецкие ученые открыли явление ядерного деления, немецкие ученые предложили способ создания атомной бомбы посредством применения в широких масштабах устройств разделения и обогащения изотопов и использования огромного человеческого труда. Чуть больше чем через месяц немецкие ученые заверят Гитлера, через меморандум Управлению вооружения и боеприпасов, что количество материала, необходимого для получения бомбы, измеряется не тоннами, а килограммами. А любимый ученый-атомщик фюрера барон Манфред фон Арденн и его соратник доктор Фриц Хаутерманс уже опубликовали труд с описанием того, как все это сделать. И еще Гитлеру было известно, что Германия располагает необходимым сырьем — ураном — в количествах, о которых Соединенные Штаты могли только мечтать.

Далее, оглядываясь назад, становится понятна завеса секретности, окружавшая германский атомный проект, ибо лучшим источником дешевого труда являются концентрационные лагеря, существование которых Гитлер стремился скрыть от немецкого народа, и по очевидным причинам. Еще в начале 1941 года концерн «И. Г. Фарбен» уже начал возводить в Освенциме «завод по производству синтетического каучука». А может быть, в извращенном рассудке Гитлера маячило нечто большее: перед войной некоторые ученые рейха обрисовали в общих чертах принцип оружия, еще более мощного, чем атомная бомба, которая являлась для него не более чем детонатором. Исходя из этого, Гитлер, азартный игрок, пошел на риск, уверенный в том, что всего через год-два получит в свое распоряжение этот устрашающий арсенал, и объявил войну Соединенным Штатам.

Также все те военные операции и дислокация войск на европейском театре в самом конце войны, которые прежде казались бессмысленными, теперь начинают приобретать непоколебимую логику. Безрассудный и, по утверждению многих, бессмысленный с военной и политической точек зрения бросок союзных войск от Берлина на юго-восток Германии и к Праге полностью соответствует тому, что американское руководство на самом высшем уровне знало о черных проектах особого командования СС и империи секретного оружия Каммлера. Одержимость, с которой Гитлер настаивал на обороне Бреслау в Нижней Силезии и самой Праги, одержимость, которую никак не могли понять его собственные генералы, приобретает военный смысл только в контексте проекта создания атомной бомбы и межконтинентальной ракеты — первая цель была успешно достигнута, а ко второй немецкие специалисты подошли опасно близко.

Точно так же от предложения рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера заключить сепаратный мир с западными союзниками принято отмахиваться, как от судорожных попыток отчаявшегося кровавого палача избежать неотвратимого конца — и только. Но Гиммлер вместе с Гитлером и, возможно, Мартином Борманом входил во «внутренний круг» тех, кому было в полной мере известно об истинной деятельности империи Каммлера. Возможно, Гиммлер использовал эти знания как предмет торга. Его предложение было отвергнуто не столько потому, что оно не было искренним (с точки зрения Гиммлера), сколько потому, что к этому времени он уже потерял контроль над этой империей. Вероятно, сделка была заключена между представителями Каммлера и резидентом УСС в Цюрихе Алленом Даллесом или через самого генерала Паттона. Борман, как мы уже видели, также принимал участие в этом заговоре и, как будет видно в последующих разделах, был напрямую связан с Каммлером.

Версия о существовании германской атомной бомбы также объясняет те странные мелочи, упоминание о которых проскальзывало в различных периодических изданиях союзников перед самым концом войны в Европе и непосредственно после него: «пробные полеты» сверхтяжелых самолетов из Европы до Нью-Йорка и обратно; планы Манхэттена, подготовленные Люфтваффе, с оценками вероятных разрушений, соответствующих тем, что образовались бы при взрыве ядерной бомбы, эквивалентной той, которая была сброшена на Хиросиму; аэродром в Норвегии с сорока тяжелыми дальними бомбардировщиками, способными совершить перелет до Америки и обратно; «заводы по производству синтетического каучука», совершенно непостижимым образом потребляющие электроэнергии больше, чем Берлин, и, как это ни парадоксально, за всю войну так и не выпустившие ни килограмма буны, подводные лодки с грузом инфракрасных взрывателей — техническая сложность подобных устройств свидетельствует об их предназначении для применения в ядерных бомбах, — и порошка обогащенного урана, готового для превращения в металлическую форму. Точно так же эта версия предлагает более правдоподобное объяснение таинственной гибели самого знаменитого и популярного американского генерала, как и невозможную «трехкратную» смерть самого зловещего генерала нацистской Германии. Генерал Паттон, как было показано выше, командовал той самой 3-й американской армией, которой был доверен захват комплекса по созданию секретных видов оружия в Тюрингии и чехословацком Пльзене. Он, в качестве командующего армией, имел доступ ко всем донесениям войсковой разведки, действующей в этом районе, и он вполне мог стать первым человеком, не считая Каммлера, который увидел столько, что смог составить общую картину происходящего. Если Паттона действительно умышленно заставили замолчать, а я абсолютно в этом убежден, тогда, несомненно, приведенные выше рассуждения предлагают наиболее вероятную мотивировку этого. И, наконец, как уже говорилось выше, успехи германской атомной программы, вполне возможно, служили дополнительным моральным стимулом участников «бомбового заговора» против Гитлера в июле 1944 года.

Кроме того, эта версия подводит более прочный фундамент под другую группу «странных мелочей», таких как нелепое утверждение о том, что инженеры союзников были настолько уверены в конструкции урановой бомбы, что «Малыш» был сброшен на Хиросиму без предварительных испытаний, или же (другое объяснение) имеющегося количества оружейного урана было недостаточно для двух таких бомб, чтобы испытать одну перед тем, как сбросить вторую. Предположение о том, что американские военные могли сбросить не прошедшее испытания сверхоружие на вражеский город, причем этот враг, как было известно, сам работал над созданием такого оружия, является просто абсурдным. Еще белее абсурдным его делает «легенда союзников», если задуматься над тем фактом, что одна плутониевая бомба уже была успешно испытана и имелась другая плутониевая бомба, готовая к боевому применению против Японии. В таком случае, почему сначала сбросили неопробованного «Малыша» вместо проверенного плутониевого «Толстяка»? Рациональное объяснение предлагает основной тезис первой части настоящей книги: американцы не испытывали «Малыша» потому, что, как обмолвился Оппенгеймер, бомба имела «немецкое происхождение». Американцам не нужно было ее испытывать, потому что это уже сделали немецкие специалисты.

Далее, проникновение германских ядерных технологий не только в американскую, но и японскую программу объясняет то, почему японцы после атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки так медлили с ответом на требование союзников о безоговорочной капитуляции, ибо всего через день после бомбардировки Нагасаки сами японцы также на непродолжительный срок присоединились к ядерному клубу. А пять лет спустя генерал Макартур командовал американскими войсками во время одной из самых страшных военных катастроф в истории Соединенных Штатов, случившейся в районе Чосинского водохранилища, где находился крупнейший в Азии производственный комплекс, построенный японским промышленником Дзюном Ногучи, нервный центр японской атомной программы. Не был ли риск, на который пошел Макартур, захватывая и удерживая Чосинское водохранилище, хотя бы отчасти обусловлен имеющимися в распоряжении американского командования секретными разведданными, и не было ли истинной целью операции получить более подробную информацию о недавно побежденном враге и не допустить утечку технологий потенциальным врагам, таким как коммунистический Китай?