С памятного «переливания» крови минуло четыре дня. Угораздило же меня спасать рефаита, да еще таким жутким способом! Или это был мерзкий розыгрыш? Тошнило от одной мысли, что в его венах теперь плещется моя кровь. Тошнило от себя самой, что проявила сиюминутную слабость и помогла нелюди.

Окно было распахнуто настежь. Больше этим тварям не застать меня врасплох. На полках среди книг мне попался «Поворот винта» Генри Джеймса. Ливень усиливался. В такую погоду лучше пересидеть в библиотеке. Я улеглась под столом на живот, зажгла керосиновую лампу и стала читать. Снаружи было тихо. Арлекины вовсю репетировали, готовясь к празднованию двухсотлетнего юбилея. Поговаривали, обещал прибыть с визитом сам верховный инквизитор. Уж он-то по достоинству оценит нашу службу на пользу обществу. Или, наоборот, возмутится. Впрочем, какая разница – не в его власти изменить что-либо. Но все равно придется доказывать, что от нас есть толк. Пусть только для забавы, но есть. В противном случае – привет, сижимяс.

Я вытащила конверт, полученный от Дэвида. Внутри лежал пожелтевший листок из записной книжки. Ощущение, как будто на бумагу упала свечка: посередине дыра, края залиты воском. В уголке просматривался размытый рисунок – вроде бы лицо, но чернила выцвели так, что не разобрать черт. И смутные, бессвязные обрывки текста…

Рефаиты… существа. Среди… бесконечность, но… новая форма, которая… жажда, не подвластная никому и… энергия, окружающая избранных… алый цветок, единственный способ… природа… и лишь тогда возможно…

Снова и снова я пыталась сложить фрагменты письма, как мозаику. С жаждой и энергией проблем не возникло, но алый цветок совершенно не вписывался в картину.

Еще в конверте лежал поблекший дагеротипный снимок с нацарапанной в уголке датой: 1842. Я долго смотрела на него, но изображение упорно сливалось в черное пятно. Вернув конверт за пазуху, я вгрызлась в каменный сухарь. Когда глаза устали, свернулась на полу калачиком и стала думать. В голове роились сотни мыслей. Страж с его ранами. Плиона с пробиркой крови. Пекущийся о моем благополучии Дэвид. И конечно, вездесущая Нашира.

Нет, нужно сосредоточиться на одном. На страже. При воспоминании о крови Себа, заботливо слитой в сосуд и готовой к употреблению, в горле встал комок. Хотелось верить, что ее брали у живого, а не у мертвого. Вдобавок Плиона… Именно она принесла склянку, а значит, знала насчет предстоящего некроза или по крайней мере догадывалась. Выходит, они с рефаитом договорились, но дамочка опоздала, и пришлось пить мою кровь. Тем не менее тайный сговор налицо.

Впрочем, у стража свои секреты, а у меня свои. Точнее, секрет всего один – связь с криминальным миром, о которой наверняка мечтает разузнать Нашира. Баш на баш – не выдам куратора, если и тот будет молчать.

Взгляд скользнул по забинтованной руке. Рана на запястье по-прежнему кровоточила. От пореза воротило не меньше, чем от клейма. Если не заживет, будет до конца дней напоминать о моем позоре и страхе, испытанном в ту ночь. Страхе сродни тому, что охватил меня в первую стычку с потусторонним миром. Страх за себя и… самой себя.

Я задремала, а очнулась от резкой боли в щеке.

– Пейдж, проснись! – Лисс тряхнула меня за плечи. – Уже рассвело, тебя повсюду ищут собиратели костей!

– Зачем? – прохрипела я, спросонья ничего не понимая.

– Страж приказал. Ты должна была вернуться в башню час назад!

И правда, небо на востоке окрасилось в золото.

Лисс рывком подняла меня на ноги:

– Радуйся, что сюда не явились. Здесь находиться запрещено.

– Сама-то как меня нашла?

– Просто в свое время часто тут сидела. – Лисс посмотрела на меня в упор. – Слушай, ты должна умолять стража о прощении. Если повезет, тебя не накажут.

Мне вдруг стало смешно.

– Умолять?

– Да, другого способа нет.

– Не дождется!

– Тебя изобьют…

– Пускай, но умолять его ни о чем не буду. И приведут меня только силком. – Я выглянула в окно. – Тебе здорово попадет, если меня обнаружат в твоей каморке?

– Лучше там, чем здесь. – Лисс схватила меня за руку. – Идем, в темпе. Они скоро придут.

Я избавилась от улик – сунула книгу и лампу под полку. Бегом мы спустились по каменным ступеням во двор. После дождя пахло озоном.

Удостоверившись, что горизонт чист, Лисс сделала знак следовать за ней. Вдвоем мы юркнули под арку, а оттуда – на улицу. Солнечные лучи золотили кровли домов. Лисс сдвинула две фанерные балки, открывая путь в Трущобы. В проходе сгрудились арлекины. Их скудные пожитки валялись неподалеку, как после погрома. Какой-то парнишка привалился к стене, из-под его век сочилась кровь. Вслед нам несся приглушенный ропот.

В каморке, пристроив на коленях миску с баландой, сидел Джулиан. При виде нас он ухмыльнулся:

– Утро доброе.

– Скучал по мне? – в тон спросила я.

– А то! Ты прямо живое напоминание, что нужно срочно раздобыть будильник.

– Разве тебе не пора в резиденцию?

– Давно пора. Просто решил составить тебе компанию, да и шоу пропускать неохота.

– Идиоты! – рявкнула Лисс. – С вас теперь шкуру спустят.

Я пригладила мокрые волосы.

– Скоро нас найдут?

– Глазом не успеешь моргнуть. Вот-вот опять начнут обыскивать бараки. – Она устало опустилась на пол. – Почему бы вам просто не уйти от греха подальше?

– Все нормально. – Я попыталась успокоить подругу. – В крайнем случае возьму всю вину на себя.

– Собиратели и слушать не станут! Поверь, страж прикончит тебя, если только…

– Плевать, – отрезала я.

Лисс в изнеможении уронила голову на руки.

Внезапно в глаза мне бросилась розовая туника Джулиана.

– Как она тебе досталась?

– Нашира хотела выяснить, кто я. Сказал, что хиромант, но по ладоням, естественно, ничего не прочел. Тогда она привела невидца, девушку, и привязала ее к стулу. Мне сразу вспомнился Себ, поэтому пришлось срочно менять тактику. Попросил у нашей госпожи немного водицы, чтобы погадать.

– Так ты гидромант?

– Нет, но правду ей знать не обязательно. Просто ничего лучше не придумал. – Джулиан почесал в затылке. – Нашира налила воды в золотую плошку и велела рассказать про некую Антуанет Картер.

Я нахмурилась. В сороковых Антуанет Картер была звездой ирландского телевидения. Худощавая дама средних лет, изящная и загадочная. Прославилась она своим еженедельным шоу «Вся правда с Тони». Хорошо поставленным голосом ведущая пророчествовала гостям студии посредством одного лишь прикосновения рук. После Вторжения 2046 года шоу прикрыли, а Картер объявили вне закона. Однако под ее авторством продолжал выходить памфлет «Джек Тыква», бичующий систему управления Сайена. Однажды Джекс ни с того ни с сего попросил знакомого лялешника по имени Леон передать весточку за пределы Сайена – связаться с дамой. Не знаю, чем дело кончилось. Леон, конечно, профи, но и сайенскую систему безопасности придумали не дураки.