Она снова замолчала. Лоб пересекла вертикальная черта, и Розмари погрузились в какие-то мрачные размышления. Подумав, что могло стать причиной этой задумчивости, я осторожно заметила:

– Вы вините себя в её смерти?

Розмари вздрогнула, но отнекиваться не стала.

– Она была хорошим человеком. Действительно хорошим, и мне до сих пор жаль, что она погибла. А ещё она была умна и наблюдательна. Джеймс первым это заметил, и расследование тех убийств они начали вместе, а я долгое время была к ней несправедлива. Ты чем-то напоминаешь её, Джейн, – внезапно сказала она, и я удивлённо вскинула бровь. – Не внешне, нет. Но вот внутреннее сходство определённо присутствует.

Помнится, не так давно Майкл меня уже с кем-то сравнивал…

– Так это её звали Элиза? – с подозрением уточнила я.

– Именно.

Розмари высадила меня у моего дома и, пообещав держать в курсе дел, уехала. На пороге у меня в сумке зазвонил телефон, и следующие две минуты я копалась внутри в поисках мобильника. После падения на землю в ней всё перемешалось, и у меня укреплялось подозрение, что в сумке спрятан вход в Нарнию – иного объяснения тому, что я не могла в сравнительно небольшом пространстве отыскать нужную мне вещь, у меня не находилось. Наконец я его откопала – аккурат в тот момент, когда телефону надоело звонить, и он обиженно смолк. На дисплее высветился номер Ричарда.

Вот настойчивый. Всё ещё хочет узнать, что мне известно о случившемся убийстве? Но ведь и вечно игнорировать его не получится…

Смирившись с неизбежным, я нажала на кнопку принятия вызова и принялась вышагивать взад-вперёд по крыльцу.

– Привет, Джейн! – преувеличенно бодро поздоровался Ричард. – Как ты?

Мы обменялись банальными любезностями, заверили друг друга, что у нас всё прекрасно, настроение отличное, и на работе никаких проблем нет. После этого повисла небольшая пауза, пока Ричард собирался с мыслями, а я ожидала его следующего хода. Наконец, не сказав ни слова о звонках, на которые я не отвечала, он предложил:

– Может, встретимся сегодня вечером? Посидим где-нибудь?

Этот вопрос вогнал меня в ступор, поскольку я была абсолютно уверена, что его интересует только моя необычайная осведомлённость об убийствах под Лондоном, а тот факт, что изначально наше знакомство планировалось как возможные романтические отношения, благополучно вылетел у меня из головы.

– Вообще-то я сегодня работаю, – промямлила я в ответ, не понимая, что должна делать – то ли отказываться, то ли соглашаться. – Освобожусь около девяти вечера.

– Прекрасно, – решительно заявил голос в трубке, и я удивлённо моргнула. – Встретимся тогда где-нибудь в половине десятого?

– Хорошо, – согласилась я. В конце концов, какая разница, когда встретиться – сегодня или завтра? Завтра я точно так же работаю, и освобожусь во столько же…

Договорившись о месте встречи, мы попрощались, и я отправилась собираться на вечерние занятия. Курсы прошли удачно: я смогла отрешиться от всех посторонних мыслей и сосредоточиться только на деле. Мои студенты тоже меня порадовали: были деловиты, внимательно слушали и не совершали никаких дурацких ошибок из-за невнимательности, так что я решила сделать им подарок и задала совсем маленькое домашнее задание. После того, как мы все расстались до следующего вечера, я отправилась на встречу с Ричардом.

Он уже ждал меня. Дождя сегодня не было, да и сильный ветер, бушевавший последние недели, стих, и журналист ждал меня у машины. Я увидела его издалека – в темноте единственным ярким пятном, которое можно было разглядеть, были его светлые волосы. Припарковалась, мы поздоровались, и Ричард жестом указал направление, в котором располагалось кафе. Но едва мы двинулись по малолюдной вечерней улице, как он сразу перешёл к теме, на которую мне так не хотелось говорить:

– Джейн, так что тебе известно о том убийстве? Этого, как его… Картера? Я видел репортаж по «BBC News»…

– А, это где во всех подробностях расписали, как тому несчастному перерезали горло? – кисло уточнила я, вспомнив, что именно по этому каналу смотрел новости Мартин.

Ричард остановился, как вкопанный.

– Н-нет… – запнувшись, выдавил он. – Там про это вообще ни слова не было… Сказали только, что это жестокое убийство на, скорее всего, религиозной почве… А что ты сказала про горло?..

– А ты не боишься, что после этого разговора ты можешь стать следующим? И тебя найдут с запиской: «Он слишком много знал»? – понизив голос до страшного шёпота и подавив раздражение, осведомилась я.

– Ну, не ты же его убила… – в его голосе, однако, никакой уверенности не звучало, и я разозлилась. Так разозлилась, что даже перестала задаваться вопросом, откуда Мартин узнал об убийстве, и почему наврал нам с Алексом. Однако попыталась взять себя в руки и успокоиться.

– Не я, – нейтральным тоном подтвердила я. – А откуда у тебя такой интерес к этой истории? Пишешь статью?

– Нет, – сухо отозвался он. Только сейчас я обратила внимание, что мы шли рядом, но он не пытался ни взять меня за руку, ни приобнять. – Просто интересно, откуда девушке-переводчице было известно об этом убийстве ещё до того, как его совершили.

– Об этом убийстве, – я особенно подчеркнула это слово, – мне ничего не было известно. Но я не врала, и много лет назад подобное уже происходило.

– Серийный убийца? – разом подобрался Ричард.

– Вряд ли, – неохотно отозвалась я, вспоминая наш разговор с Розмари в машине и вывод, что у убийцы должна быть какая-то масштабная цель.

Мы свернули на соседнюю улицу, где было совсем пусто. Равнодушным неярким светом горели фонари, и впереди уже можно было разглядеть вывеску кафе, к которому мы направлялись. Мы не дошли до него каких-то тридцать шагов. Несколько безликих тёмных фигур возникли ниоткуда, словно материализовались прямо из вечерней сырой тьмы, и окружили нас. Мы одновременно замерли, и у меня противно заныло под ложечкой от страха. Грабители… И я так понимаю, нам очень повезёт, если у нас сейчас просто отнимут всё ценное. А если изобьют? Или ещё что похуже?!

– Спокойно, – тем временем ровным голосом произнёс Ричард, и я в первый миг не поняла, к кому именно он обращался. – Мы и так вам всё отдадим.

Но грабители попались какие-то необычные. Пока я панически вспоминала, что в подобных случаях рекомендуется делать, все фигуры одновременно подняли руки и что-то произнесли – словно в воздухе пронёсся порыв ветра. На меня разом накатила ужасная сонливость и слабость, словно я неделю не спала, и сопротивляться ей не было никакой возможности. Последним, что я успела заметить перед тем, как отключиться, был стремительно приближающийся ко мне асфальт.

⁂

Не знаю, сколько времени я проспала, но очнулась от того, что очень сильно затекли руки, болела голова, и было неудобно сидеть. Почему-то я не сомневалась, что именно заснула, а не потеряла сознание, поскольку никакой дурноты не было и в помине. А вот когда я открыла глаза, подождала, пока они привыкнут к полумраку, и разглядела, где я находилась, мне стало страшно уже по-настоящему.