– Мне какое касательство до ваших приказов! Ты сам не пей, а я бы выпил. Эх, чую, пропадет моя баклага!

– Об этом можете не беспокоиться. Все ваши вещи, в том числе и баклага, находятся на хранении в отделе материальных ресурсов. А у них там даже пылинка не пропадет.

– Так я вам и поверил! – В словах Кузьмы было столько горечи, словно он уже уличил метростроевцев в тайном употреблении конфискованной водяры. – Что вы за люди! Чернильные души! Без подсказки жить не можете! Детей, поди, тоже в приказном порядке делаете? Какой, интересно, отдел этим командует?

– Ну зачем же отдел! Много чести будет, – осклабился Змей, что для него было совсем нехарактерно. – Всего лишь сектор. Сектор охраны материнства и детства при здравотделе.

– И как? План выполняете?

– У нас все планы выполняются, – многозначительно изрек Змей. – А теперь попрошу внимания. Я начинаю задавать вопросы.

– Задавайте, – обреченно вздохнул Кузьма. – Желательно по порядку.

– По порядку не получится. По порядку нам и недели не хватит. Надо осветить хотя бы основные вопросы. Отвечать попрошу быстро и кратко.

– Запутать меня хотите?

– Нет. Самый верный ответ – тот, что лежит на поверхности. Раздумье – признак неискренности.

– Скажите пожалуйста! А я и не знал.

– Как вы попали в обитель Света? – Тон Змея сразу изменился: как-никак, а он занялся своим привычным делом.

– Водяру искал. Вот и завернул по пути.

– Для кого вы искали водяру?

– Для себя.

– Это точно? – Змей прищурился: так он делал всегда, когда подозревал Кузьму в неискренности.

– Странные у вас вопросы какие-то…

– Отвечайте по существу.

– Повторяю: для себя! – почти выкрикнул Кузьма, а сам подумал: «Вопросик-то этот мне не без подвоха задали».

– Как вас встретили катакомбники?

– Да уж лучше, чем вы.

– То, что вам предложили проникнуть за Грань, нам уже известно. Знаем мы и про то, что это предложение поступило непосредственно от игумена. Какое впечатление от общения с ним осталось у вас?

– Тот еще жук!

– Не понял? – Змей нахмурился.

– Хитрая, говорю, тварь.

– Он действительно проводит время на столпе?

– Вроде того.

– Сидит или стоит?

– Не разобрал. Темно было.

– Вас в нем ничего не поразило? Внешний облик, например? Или манера разговаривать?

– Повторяю: темно было. А манера разговаривать у всех светляков одинаковая, – так было сказано вслух, а так мысленно: «Хрен я вам что-нибудь важное скажу!»

– Вы согласились на предложение игумена?

– А куда было деваться! Пригрозил, гад, голодом меня уморить.

– С какой целью в обитель Света наведалась весьма представительная делегация связистов?

– Смешно сказать. Я им вдруг понадобился.

– Для чего?

– А вы сами не догадаетесь? Кузьма Индикоплав нынче всем нужен. Хоть разорвись.

– Но ведь у связистов был какой-то формальный повод требовать вашей выдачи? Не так ли?

– Ерунда все это! – Теперь пришлось скривиться уже Кузьме.

– Расскажите, не стесняйтесь.

– Коротко не получится.

– Рассказывайте, как получится.

– Я, прежде чем к светлякам зайти, к темнушникам наведался. С той же целью. Правда, дальше заставы нос не совал. Дело там нехорошее случилось. Какая-то тварь отметилась. Перед самым моим приходом… Видели, как грибы на прутиках сушатся? Вот таким же манером она всех стражников на железные штыри нанизала. Я по своей дурости об этом темнушникам сообщил. По телефону. Вот они на меня и окрысились. Дескать, без моего участия тут не обошлось.

– Кстати, во время вашего пребывания на Торжище имел место похожий случай. Вы в курсе?

– В курсе, – кивнул Кузьма.

– Что можете сказать по этому поводу?

– Перерождаются химеры. Другими становятся. Если так и дальше дело пойдет – спасения от них не будет.

– Откуда связистам стало известно ваше местонахождение?

– Баба одна стукнула. – Скрывать тут было нечего: выгораживать Феодосию он не собирался.

– Та самая, которая была с вами на Торжище? – уточнил Змей.

– Та самая.

– Давно она состояла осведомительницей у связистов?

– Не знаю. Лично я ее об этом не спрашивал.

– Вы можете как-то влиять на химер? – Змей вновь подозрительно прищурился.

Вопрос был дурацкий – ни один выползок не ответил бы на него честно. А уж Кузьма, кое-что в этом деле понимавший, – тем более.

– Что вы! – Он замахал руками, словно монах, которому предъявили обвинение в сношении с дьяволом. – Это надо же такое придумать! Человеку химеры не по зубам!

– Но вы избавились от связистов не без помощи химеры.

Сволочью был этот Змей. И в первую очередь потому, что знал гораздо больше, чем ему следовало.

– Случайно вышло, – пояснил Кузьма с самым невинным видом. – Момент удобный подвернулся. Зачем его упускать?

– А чем вас не устраивали связисты?

– Грубые люди. Не люблю я таких. Чуть что – сразу по сопатке.

– Но с одним из них вы, похоже, сдружились, а? – Вопрос был, конечно, с подковыркой, о чем можно было судить по сопровождающему его магнетическому взгляду.

– С кем по пьянке не сдружишься, – потупился Кузьма.

– Где этот пачкун добыл пистолет?

– У темнушников всякого оружия полным-полно.

– Полно. Но не такого.

– Вы про это лучше у него спросите.

– И спросим, – с угрозой буркнул Змей. – Придет такое время… Кто еще, кроме людей и химер, обитает в Шеоле?

– Крысы, летучие мыши, змеи… – Кузьма стал загибать пальцы.

– Я имею в виду созданий совсем другого рода, – перебил его Змей. – Тех, которые появились после Черной Субботы. Здухачей, например.

– Брехня! – категорически заявил Кузьма. – Выдумки. Вы еще про папу Мумбо-Юмбо спросите.

– Кто это такой?

– Владыка преисподней. В понимании темнушников. Им завидно стало, что у светляков Бог есть, и черти, и ангелы, вот и придумали себе идола.

– А почему именно Мумбо-Юмбо?

– Потому что черный. Они же мрак обожествляют. Считают его первородной стихией, из которой все остальное родилось. И твердь, и хлябь, и свет, и живые твари. С папой тоже понятно. Так они тех зовут, кто чем-нибудь заправляет. «Зубры» стоят над «быками», «быки» над «волками», а папа над всеми. Вот и в преисподней должен быть свой папа. Так сказать, папа над папами.