— Когда успела? — продолжал Давид, взяв у меня с тарелки маленькую печеньку из рисовой муки, начал неспешно жевать, словно наш разговор был о погоде.

Гнев подкатил и нахлынул как ураганное цунами. Я готова вцепиться в его циничное побитое лицо и самой как следует отходить маленькими кулачками.

— Купи себе таблетки для улучшения памяти и вспомнишь, когда у нас был последний секс, — выдала язвительно и попыталась успокоиться. Сердце стучало от подскочившего адреналина и неприятными мурашками покрывало все тело.

— Экспертизу сделаем, когда родишь. Может тогда, и получишь заветные доллары, — и на губах Давида расцвела презрительная ухмылка.

«Чтоб ты тварь, сдох!» — думала, чувствуя, как кислород перестал поступать в легкие и я начинаю задыхаться от ярости, сковавшей от онемения руки, и стали подкашиваться ноги.

— Ничтожество, ублюдок, скотина… — сыпала шепотом ругательства, физически ощущая, как спазмом скрутило низ живота, и я сейчас рухну, а он рассматривал меня, как зверушку в зоопарке.

Яркая, будто луч света, резь пронзила внутренности. Инстинктивно согнулась пополам. Боль обожгла, и я испуганно сжала ноги.

Господи, хоть бы это не преждевременные роды!

Обхватив живот рукой, а другой, пытаясь держаться за край стола и не упасть в обморок, чувствовала, как слабость завладела телом. Сейчас я рухну, а этот громила-миллиардер так и будет пялиться на меня, как на последнюю шлюху, которая решила подзаработать примитивным методом.

Последнее что помню, как Давид подхватил меня, и растерянно заглядывал в глаза. Падая, схватилась за окровавленный ворот рубашки, словно за последнюю соломинку перед полетом в пропасть. В черную глянцевую бездну его глаз, где меня ждал сам Сатана.

— Я тебя своими руками придушу, как того мудака в приват-комнате, если с ребенком что-то случится… — прохрипела и отключилась.

Белый свет бил по векам, заставляя зажмуриться и наморщить нос.

Я еле-еле открыла глаза, отворачиваясь в сторону. Первым делом схватилась за живот и облегченно выдохнула. Моя очаровательная округлость на месте, но между ног неприятно саднило, острыми раскатами ударяя в пах. Зрачки привыкли к свету лампы, и я огляделась.

Это был госпиталь. Я лежу на кровати-трансформере, с капельницей в запястье, а рядом стоят медицинские приборы.

«Все обошлось» — радостно думала я, и тут же отругала себя последними словами.

Какой же надо быть дурой! Разозлиться на гребанного богатого альфа-самца, чтобы рисковать своим здоровьем и, главное, здоровьем малыша!

Больше никаких разговоров! Видеть его не желаю! Как только он заговорит, сразу уходить или звать полицию.

Но сейчас мои выдуманные правила не подействовали. В палату ввалился Давид и прикрыл дверь изнутри.

— Проснулась, принцесса? –

— Давид, я больше не хочу тебя видеть и тем более разговаривать. Уходи! — грозно прикрикнула я и повернулась в другую сторону — Никаких экспертиз не будет, можешь подавиться своими деньгами!

Но он даже и не думал подчиниться моим смехотворным приказам. Давид уселся рядом на стул и, закинув ногу на коленку, рассматривал мое бледное лицо пронзительным взглядом, в котором плескались самые порочные фантазии.

— Ты даже беременная стояк вызываешь! — и его рука бесцеремонно скользнула под простыню, закрывающей ноги. Прошлась по-хозяйски по коленке и поднялась выше к бедру.

Я возмущенно заерзала на кровати, пытаясь убрать его руку, чем вызвала раскатистый смех Давида.

— Убери свои лапы! — рычала я, как дикая тигрица.

Всю беременность мне было не до плотских утех. Само действо или намеки на близость вызывали отторжение. Видимо, гормоны буйствовали против физических контактов.

— Ненавижу тебя, придурок! Мерзкий подонок, эгоист! Чтоб тебе гореть в аду за твои издевательства и тупые шутки! — пылала я, но еще контролировала свой гнев.

— Закончила? — сухо поинтересовался Давид.

— Можешь валить отсюда, чтобы не слушать дальше! — выпалила и сердито хмыкнув, попыталась занять положение, отвернувшись от этого хама.

— Если ты закончила, давай обсудим дату помолвки, — произнес Давид и нагнулся ко мне, чтобы посмотреть на мою мимику от его предложения.

Враз опалило жаром его дыхания и сладковатым парфюмом с древесной ноткой.

Что?!

Дату помолвки?!

Сейчас я готова горделиво фыркнуть и снова попытаться выгнать его из палаты. Но вовремя себя остановила. Хватит играть в девочку-подростка! Если это не очередная хохма Давида, то мои мечты станут реальностью…

— Помолвки? — неуверенно переспросила я.

— Ну да! А ты собираешься потом на свадьбе с младенцем на руках носиться? — выдал саркастично Давид и улыбнулся, поглядывая на мои губы.

Этот мужчина неисправим!

Я развернулась к нему и все равно недоверчиво переспросила:

— Новая подколка в стиле законченных холостяков? –

Давид громогласно рассмеялся вновь.

— Лана, ты дура, — но говорил это беззлобно, словно ругал нашкодившего котенка — Я тебе предлагаю выйти замуж, а ты спрашиваешь какую-то ерунду.

И снова просунув руку под простыню ущипнул меня за ягодицу.

— Родишь, я тебя так оттрахаю, чтобы в твоей голове царил порядок, и ты перестала думать всякую хрень, — пробасил прямо на ухо мне, а мои низменные инстинкты вдруг зажили второй жизнью. Живот сладко потянуло от накатившего возбуждения.

Может я сплю и это все скоро кончится?

Или судьба решила, что страдания переступили финальную черту, и пора бы зажить как в обычной присказке «долго и счастливо»?

Эпилог

Я видела, как силуэт Давида мелькает сквозь чуть не прикрытые жалюзи в широком окне, ведущее в коридор. Из стороны в сторону, как маятник. Брутальный альфа-самец выбежал из родильного зала, как только начались потуги, и я стала орать бешеными воплями от дикой разрывающей промежность боли.

Меня словно резали на живую, а я ничего не могла с этим сделать. Задыхалась, не слыша криков акушерки, чтобы выровнять дыхание и перестать истерить, как раненая волчица.

— Давай, Лана, прекрати паниковать и хорошо потужься! — командовала врач, сидя между моих раздвинутых ног.

Чтобы я еще рожала этому амбалу с гигантским членом?!

Да никогда в жизни!

Я вцепилась как сумасшедшая в поручни кровати, и думала, что могу запросто их