Она не заметила как они оказались в центре поляны. На двух, стоящих рядом огромных дубовых пнях, покрытых медвежьими шкурами сидели мужчина и женщина.

Мужчина был высок и худ. Худ настолько, что напоминал скелет. Женщина же была покрупнее Рыськи, но тоже по-ведовски подтянутая и ловкая. Что было заметно даже по ее скупым движениям.

– Здрав будь, Тамирис, хозяйка Каменного пояса, – сказал Сварог.

– И ты здрав будь, Свароже, – сказала женщина, сверкнув своими прозрачными светлыми глазами.

– Здрав будь, Вольфганг, Волчий путь, хозяин заката, – обратился Сварог к мужчине.

– Рад видеть тебя, брат, – сказал Вольфганг.

– Хорошо получается, – сказал Сварог. – Тамирис с восхода, ты с заката. Много нового и разного принесли. И спасибо, что прилетели на наше сборище.

– Нам это тоже интересно, Сварог. Давно, кстати, жду тебя у нас, на Белой горе, да ты все не прилетаешь, – сказала Тамирис.

– Прилечу.

– Что нового у тебя, брат? – спросил Вольфганг.

– Вот, новую сестру привел представить, наставь ее, – ответил Сварог.

– Как зовут тебя, сестра?

– Рысье Сердце.

– Останься с нами, Рысье Сердце, – сказала Тамирис. И Рыська послушно стала за ее плечом.

Последующие дни и ночи слились для Рыськи в сплошной калейдоскоп. Ее представляли разным братьям и сестрам. Они что-то шептали и водили руками над ее головой. И она как будто начинала вспоминать то, чего не было в ее жизни. А с этими воспоминаниями приходили и новые знания.

Вечером же она варила вместе с сестрами разные зелья. И пока варили, все делились разными рецептами. А сестры поопытнее обменивались пучками трав, которые приносили из своих мест по просьбе друг друга.

Но не только рецептами делились новые подруги Рыськи. Говорили обо всем. Было интересно и весело. Рыська ощущала себя как будто среди своих родовичей. Только выходило, что простоватые родовичи вдруг все резко поумнели. И это тоже было поводом для веселья молодой ведуньи. Непроизвольно оценивая ситуацию с этой стороны, она испытывала то чувство, которое потомки назовут юмором.

Потом все эти зелья пили, после чего водили хороводы, плясали и что-то пели.

От всего этого сердце наливалось какой-то неведомой дотоле щемящей радостью. И все казались любимыми и даже больше, чем родными. За полночь пляски плавно переходили в любовные игры. И Рыська не помнила, кому дарила свою любовь. Но почему-то думала, что часто это был старший на этом сборе, хозяин заката, Вольфганг.

Все дни и ночи слились в одну карусель. Среди всего этого отдельно запомнился лишь один случай.

Которым этот сбор неожиданно резко завершился.

Волны какого-то беспокойства и удивления как будто пробежали по поляне. Рыська к тому времени уже научилась ощущать настрой братьев и сестер каким-то шестым чувством. Она, даже не глядя вокруг, поняла, что на поляне появился кто-то необычный.

И правда. По сразу образовавшемуся живому коридору к, все так же сидящим на своих пнях Тамирис и Вольфгангу быстро шел человек. Был он, в отличие от остальных, одет. Но на груди поверх одежды висел личный знак волхва.

Да это же Волчий Зев, – узнала его Рыська. Но как же он постарел. Он что, как и Веда, решил отказаться от бессмертия?

Зев решительно подошел к старшим. Стал на колено и поцеловал колено Тамирис.

– Здрав будь Вольфганг, хозяин заката! Здрава будь царица Тамирис!

– Я не царица, а старшая ведунья, хозяйка Каменного пояса! – гневно сверкнула глазами Тамирис. Как две голубые молнии ударили. – Не смей сравнивать меня со смертными дурами!

– И отодвинься подальше, Зев! – продолжала она. – От тебя несет падалью и кровью!

– Прости хозяйка, – смиренно сказал Зев, и отступил на шаг.

– А ты стал совсем вельможей, брат, – насмешливо сказал Вольфганг. – Снял бы ты свои блестящие лоскутья и намазался мазью как все.

На мгновение смутился Зев. Но потом быстро разделся. И сразу несколько сестер намазали его мазью.

Пока это происходило, присутствующие на поляне тесной гурьбой окружили место, где сидели хозяева, и Зева, стоящего перед ними.

– С чем пришел, Волчий Зев? – спокойно и все так же чуть насмешливо, спросил Вольфганг.

– Давно не омоложивался. Так скоро смертным станешь.

– Да, пострел, ты братец, – усмехнулся Вольфганг. – Не идут впрок вельможные яства и ласки рабынь?

– Я понимаю тебя, хозяин заката. Но послушайте меня и вы. Мало нас. Трудно иным добираться до наших сборов. Посмотрите, сколько здесь хороших ведуний собралось, не умеющих летать. Но им повезло. До Лысой горы они могут и посуху добраться.

А сколько этого не могут и пропадают для наших дел?

Свою лосиху Яру имеет в виду, – подумала Рыська. Между тем Зев продолжал.

– А почему бы нам не летать незнамо откуда, а жить вместе? И не только нам, но и этим ведуньям, не умеющим летать?

– Интересно, – протянул Вольфганг. – А кто тогда будет заботиться о нашей родне? Пропадут они без нас.

– Вот пусть они и добираются до наших мест. Или мы будем сами изредка приходить к ним на те места, которые они построят для общения с нами.

– А не мало ли этого будет для них?

– Сами начнут учиться получше. А то разленились. Все на нас надеются, а сами…

– Не оказывают царских почестей? Так, кровавый волхв?! – гневно спросила Тамирис. – Так реши, наконец, кто ты, волхв, или царь.

– Не гневайся на брата, сестра, – примирительно сказал Вольфганг. _ Но Тамирис права, Зев. Наше искусство и умение невозможно поддерживать, без сосредоточения уединения. Оно нужно нам, так же, как и наши сборы.

– Будет уединение. Только реже. Сейчас мы много уединяемся, но редко видимся. А будем много видеться и редко уединяться. Только и всего.

– Нам мало надо, Зев, но мы не бестелесны. Как будем кормиться, и кто построит нам жилища, если собьемся жить в кучу? На всех не хватит рыбы с одной речки и меда с одного леса.

– Кормить нас будут смертные, которым мы смилостивимся помогать. И которых, если мало принесут, можно и поучить молниями.

– Я же говорю, ты стал кровавой тварью, Зев, – сказала Тамирис. – Вольфганг, надо отказать ему в омоложении. Пусть подыхает, как любой земной царек. И чем скорее, тем лучше.

– Не сердись на него, Тамирис, – выступил вперед Сварог. – Он долго жил среди чернявых потомков людоедов. Вот и озверел.

Возвращайся домой, Зев! Нельзя быть волхвом среди этой нечисти. Только уединение стран полуночных дает мудрость. От этих земель снизошла мудрость, этими землями она и питается.

– Вы неправы, братья, – печально сказал Вольфганг. – Зев не вернется к нам. Я это понял только что. Жаль. Но многие из здесь присутствующих найдут его слова разумными. Особенно те, кто прикасается к нечистым землям и нечистым людям.