Он сдавленно застонал и забился в кусты. Он переночует здесь, а утром смоет с лица кровь и будет держаться где-нибудь позади каравана. Может быть, даже спрячется, пока фургоны не отъедут на некоторое расстояние, а потом пойдет за ними.

Натан ненавидел себя за слабость. Если бы он был мужчиной, то оставил бы караван. Лучше умереть с голоду, чем возвращаться к Быку. Но он не хотел умирать с голоду.

Я переживу тумаки Быка и дождусь своего шанса убежать, сказал он себе. Когда мне не будет грозить голодная смерть.

Услышав поблизости какой-то звук, Наган замер и заскрежетал зубами от боли. Наверное, это Герман. Мальчик закрыл глаза и попытался успокоиться, однако тут же снова широко открыл их. Немецкий акцент был таким сильным, что мальчик не понимал слов говорившей женщины, но в ее тоне звучало нескрываемое беспокойство.

– Не знаю, – ответил ей знакомый мальчишеский голос. – Но этот Гейнс вел себя довольно странно.

– Он знать, он знать! Он лгать!

Натан понял, что Райс и обе девочки фон Шиллер стоят не далее как в трех метрах от того места, где он прячется. Они говорили о Быке и, судя по всему, искали его самого.

Одна из девочек начала плакать, а другая попыталась ее утешить. Райс подошел к укрытию Натана так близко, что тот даже слышал его дыхание.

– Я уверен, что с ним все в порядке. Просто пошел погулять или что-нибудь в этом роде… – услышал он голос Райса.

– Он убежал? – всхлипнула одна из девочек.

– Гретхен! Но почему она так расстраивается?

Когда вторая девочка ответила, в ее голосе слышался гнев:

– У мужчина руки… кости… на них кровь! Фрида, она однажды смотреть… видеть… синий вокруг глаза Натан!

Беглец почувствовал, что на глаза ему навернулись слезы, и подавил стон. Он и не подозревал, что девочки запомнили синяк, полученный им вскоре после отъезда из Форт-Ливенуорта. Он сам заметил их только тогда, когда Гейнс вновь присоединился к каравану.

Душа у него сейчас болела больше, чем лицо и ребра. Уж лучше умереть, чем позволить себя найти, сказал себе он. У него начала кружиться голова.

– Уже темно, – сказал Райс. – Пора возвращаться. – Девочки запротестовали, но он добавил: – Я все расскажу Риверу. Он придумает, что делать.

И Натан услышал удаляющиеся шаги. Когда они затихли, он с шумом втянул в себя воздух. Голова у него закружилась еще сильнее, и он провалился куда-то в темноту…

Его лица коснулось что-то теплое, и сознание попыталось пробиться сквозь плотный туман забытья. Натан попытался пошевелиться, но тело не подчинялось ему.

– Как ты его нашел? – спросил чей-то далекий голос.

– Мы с девочками пришли спросить, не хочет ли он погулять с нами, но его дядя прогнал нас и сказал, что Натана нет. Девочки стали волноваться, и мы пошли его искать.

Натан приоткрыл глаза и тут же зажмурился от яркого света.

Райс продолжал:

– Фрида так плакала, что мне пришлось отвести их обратно, но мне показалось, что я слышал в кустах какой-то шорох. Я решил найти Ривера.

– Не нужно искать его. – Голос мужчины стал ближе, и туман в голове Натана начал рассеиваться. – Помоги мне поднять его. Только не урони фонарь.

Мальчик не сопротивлялся, когда его поднимали. Голова у него продолжала кружиться, грудь сдавило от нестерпимой боли, однако он ухитрялся самостоятельно переставлять ноги.

Добравшись до костра, он не смог сдержать стон.

– Сходи за доктором, – велел Эли Райсу.

Натан посмотрел вслед уходившему приятелю и подозрительно покосился на Эли. Старик взял миску с водой и опустил туда тряпку.

– Дядя избил тебя за то, что случилось на берегу?

Он приложил тряпку к распухшему глазу Натана, и мальчик вздрогнул.

– Нет, – выдохнул он. Говорить оказалось труднее, чем он думал, и только через секунду он медленно продолжил: – Я пытался забраться на скалу и сорвался.

– Серьезно? – недоверчиво покачал головой Эли, пытливо глядя на него.

Вскоре пришли Райс и Кэрролл. Пока доктор осматривал многочисленные ссадины и синяки мальчика, Эли и Райс не сводили с него глаз.

– Похоже, челюсть не сломана, – сказал Кэрролл, усаживаясь поодаль и глядя Натану в глаза. – Но сотрясение мозга вполне возможно. Это могло бы объяснить и обморок.

– Я просто уснул. У меня слишком крепкая голова, чтобы ее разбить!

Натан попытался рассмеяться, и все увидели, как он схватился за бок и сморщился от боли.

– Вот что, сынок, давай-ка проверим, как там твои ребра. – Доктор начал расстегивать ему рубашку.

Натан попытался оттолкнуть его руки и поразился собственной слабости.

– Ребра как ребра, – проворчал он, но потом сдался и лег на спину.

Кэрролл распахнул его рубашку и негромко присвистнул.

– Кто-то здорово над тобой поработал!

– Нет, я упал с лошади.

– Или со скалы, – поправил его Эли.

– Ну да, верно.

– А кровью ты не кашлял? – спросил Кэрролл.

Выражение лица Натана заставило его отдернуть руку.

– Я вообще не кашлял.

Кэрролл обернулся к Эли.

– Нужно будет покрепче забинтовать ребра – на тот случай, если они сломаны. Если он несколько дней проведет в покое, думаю, все обойдется.

– В покое? А идти пешком ему можно? – проворчал старик. – Если пацан будет лежать в тряском фургоне, это едва ли пойдет на пользу его ребрам.

– Думаю, если у него хватит сил, то можно. Иначе придется подвесить носилки.

– Ой! Подождите минутку. – Натан попытался сесть и застегнуть рубашку. – Не нужно мне никаких носилок. И в фургоне я тоже не поеду. Либо пойду пешком, либо останусь здесь. Пусть они выбирают.

Эли бросил на него понимающий взгляд.

– Райс, принеси что-нибудь, чем можно забинтовать ребра.

– Есть, сэр. Может быть, поискать Ривера? А где Сара?

– Оставь их в покое. Мы сами позаботимся о юном Гейнсе. Спрячем его в фургоне с припасами и посмотрим, когда эта дубина вспомнит о своем племяннике.

– Вы не знаете, с кем связываетесь, – прошептал Натан.

– Ну, он тоже нас не знает. – Эли встал и подбросил дров в костер. – Надо же! Лупить мальчишку, пока тот не уползет. Избить в кровь. Все лицо в ссадинах…

– Такое уже бывало? – мягко спросил Кэрролл у мальчика.

Тот прищурился.

– Да. Падаю я часто. Док, а вы умеете лечить подобные случаи?

Когда Эли забинтовал ему грудь полосками ткани, накормил бульоном и уложил в фургоне, Натан подумал, что это все же лучше, чем умирать от голода и холода в кустах. Ему хотелось верить, что он оказался среди друзей.