— Я хотела бы прояснить ситуацию, чтобы у нас не было больше разногласий на этот счет, — говорила так, чтобы отчеканивать каждое слово, — Я тебя не люблю! Слышишь? — мужчина дернулся, желая что-то сказать, но я не дала такой возможности, — И никогда не любила. Я тебя всегда боялась, потому что на вступительном экзамене очень испугалась, когда ты обернулся в волка, — Набрала воздуха в грудь, — Я смотрю в твои глаза и вижу звериную зелень. Ты спрашивал, осознаю ли, что ты оборотень, а я человек? Так очень хорошо осознаю! Я боюсь тебя до дрожи в пятках, потому что ты можешь обернуться в волка, в серого и очень лютого зверя.

Лишь только начала говорить, зелень снова вспыхнула в глазах полуоборотня. Мужчина внимательно выслушал, дав мне возможность высказаться, а потом очень спокойно произнес, даже слишком спокойно:

— Боишься, — Он смотрел мне в глаза, будто пытался проникнуть в мои мысли, мои чувства, — Рея, ты правильно делаешь, что боишься меня. Ты права, я волк-оборотень. Точнее сказать нестабильный полуоборотень.

От его слов мурашки пробежались по коже. Я выпрямилась, убрав руки с подлокотников, и насторожено посмотрела на него. Неожиданно для меня магия еще раз всполошено вспыхнула, предательски подсказав, как испугалась этих слов.

Грозный вид, звериная зелень в глазах, губы, сжатые в тонкую полосочку, вообще весь образ мужчины говорил о том, что он в любой момент может обернуться, и это будет не добродушный серый волк, с которым мы подружились, а ЗВЕРЬ. В ужасе сделала несколько шагов назад.

— Это было давно, — начал говорить Люк, — Я любил Ирэн и хотел быть свою жизнь. Почему стал с ней говорить именно в полнолуние, до сих пор понять не могу. — Полуоборотень говорил, тяжело роняя слова передо мной, будто каждая фраза давалась великим трудом, — Ведь знал, что в это время могу в любой момент обернуться. Наверное, понадеялся на то, что они подружились с моим зверем, — При этих словах волосы в тихом ужасе зашевелились на голове, — Мои родители полукровки, они изгои обоих обществ. Их не принимали ни люди, ни оборотни. Когда же они встретились, то поняли сколько общего. Отец взял покровительство над мамой, они вместе пробивались в этой жизни. Только многого ли могут добиться полуоборотни в современном мире? Они подались в столицу, где могли бы затесаться среди таких же, как они, изгоев.

— В Астрею? — спросила заинтересовано.

— Нет, я родом из Северного государства. Отец за счет того, что полуоборотень легко расчистил себе дорогу и стал главарем преступного мира. Да, Рея, я вырос в банде, — губы куратора исказила усмешка. Кривая, безрадостная.

Волк будто наслаждался тем, что рассказывал всю неприглядную правду о своем происхождении. Но мне казалось, что ему просто нужно высказаться, а потому я стояла перед ним и очень внимательно слушала историю, больше похожую на вымысел, с убийствами, дележем влияний между бандами.

— У отца было много денег, еще больше рычагов влияния на сильных мира столицы. Он легко договорился о том, чтобы меня взяли учиться, идя навстречу моему желанию. Я не хотел жить в банде, хотя там вырос. Мне нужны были знания, к которым стремился. Увы, природа дала вторую ипостась, но не дала стабильность. Даже мои родители, являясь полукровками, могли управлять оборотом, но не я. Практически любой фактор провоцировал оборот. Всплеск магии рядом, сильное потрясение — все могло спровоцировать.

Ирэн… я любил ее. И в своем максимализме думал, что это продлиться всю мою жизнь. Пригласив вечером на свидание, я стал говорить о своих чувствах, что вижу ее своей женой и матерью моих детей, что готов мир бросить к ее ногам и даже луну, что сейчас была настолько полной и яркой на ночном небе, достать для нее.

— А что она? — задержав срывающееся дыхание, спросила полуоборотня.

— Она рассмеялась мне в лицо и сказала, что ей льстило встречаться с сыном главаря преступного мира, но она не собирается связывать свою жизнь со зверем, потому что меня невозможно полюбить, — при последних словах, которые были произнесены тоном, где сквозило отчаяние, проступили звериные черты.

Зверь готов был прыгнуть на меня, сказавшую почти такие слова куратору пару минут назад.

— Я взвыл на полную луну, во время которой был совсем нестабилен, обернулся и напал на нее, — дыхание полуоборотня было частым, он едва сдерживал свой оборот. — Я убил ее.

Последние слова огорошили меня и магия, которая все еще окружала нас, металась рядом, угрожающе загудела. Куратор посмотрел на огненное кольцо и горько усмехнулся. Взрыв моей магии произошел неожиданно даже для меня. Почти обернувшегося оборотня шарахнуло со всей силы, вжало в кресло, остановив превращение.

— Ты тоже не можешь сдерживать свою силу, так же, как и я, свои обороты, — произнес Люк.

Чувствовала себя отвратительно. Мало того, что опять не смогла контролировать магию, так еще и атаковала ей куратора, хотя остановила превращение. Магия отступила, поняв, что никто на меня нападать не собирается. Просто мужчина рассказывает свою боль, то с чем он живет, то с чем пытается бороться и справляется.

— Я долго думал о своем поступке. Почему бросился на любимую девушку? Ведь я готов был свою жизнь и вторую ипостась за нее отдать, а тут сам напал. Монсеньор выслушал не раз мой рассказ и даже подверг магическому допросу, чтобы уяснить простые истины, о которых догадывался сам. Это зверь живет во мне, не имеющий никакого отношения к человеку или волку, — продолжил обнажать свою душу полуоборотень, — мои родители полукровки, потому я получился не оборотнем и не человеком, а завис где-то посередине. У меня нет магии, чтобы контролировать свои обороты. Монсеньор порекомендовал отвар из Растума. Он столько лет помогал справлять и держать под контролем обороты. Но в тот день, когда ты пришла в Академию, меня вновь начало непроизвольно выкидывать.

Привычные слова: «Ну, я же не специально» прикусила и не стала произносить, прекрасно понимая, что мужчине сейчас не до моих оправданий. Люк изливал душу, видя во мне такого же несчастного, как и он сам. Куратор не мог справиться с оборотами, а я со всплесками своей магии.

— Та девушка… она умерла? — спросила, затаив дыхание.

От моей магии люди, конечно, страдали, но она никого не убивала.

— Ирэн и мне повезло. Мимо проходила Ева, она услышала мой вой и увидела, как я напал, — губы снова сжались в тугую полосочку, он говорил так, будто знал, что после этих слов я сбегу, не желая больше видеть мужчину.

— Ева? — переспросила его.

— Ева Линс, жена директора ди Рива, — пояснил куратор.

Вот как началось их знакомство. Ты только подумай! Монсеньор принимал участие в судьбе Люка, а госпожа директорша спасла жизнь его любимой.

— Люк, ты все еще ее любишь? — спросила извечный женский вопрос.

— Кого? Еву? — спросил Шортан, — Обожаю! Она просто потрясающий оборотень!

Хм… а как к этому относится господин директор? Вспомнились искренние рукопожатия мужчин, потом радость куратора при известии о беременности госпожи ди Рив, и в глупую голову наконец-то пришло понимание.