негде было упасть. Хотя посетители в этот конкретный вечер выглядели довольно специфично. Во вторник, в девять часов, проходили показы тематических фильмов, и поклонники вампирской тематики полностью соответствовали описанию Реджи.

Не все из них красовались в костюмах, а те, кто всё же нарядился, в основном придерживались базового минимума: плащей и накладных клыков, какие считались традиционными в Хеллоуин вот уже несколько поколений. Некоторые посетители также зачесали напомаженные бриолином волосы и нарисовали выразительные потеки искусственной кровью. Одна парочка даже явилась разодетыми как распятие и головка чеснока, внеся приятную нотку разнообразия и оригинальности. Большинство собравшихся явно воспринимали мероприятие как повод повеселиться. Однако среди них попадались и личности, которые относились ко всему гораздо серьезнее. Возглавлял группу мрачных субъектов за столиком в углу Виктор Гроббз. Он казался принцем среди восторженной свиты.

Ханна и Реджи как раз заходили в кинотеатр, когда Грегори привез сына, открыл перед ним дверь, словно личный шофер знаменитости, и выставил большой черный зонт, чтобы оградить Виктора от лучей вечернего солнца.

Он выглядел бледным, как и следовало ожидать от человека, избегающего дневного света. Наряд, состоявший из черных кожаных брюк и плаща, а также белой рубахи с рюшами, спровоцировал бы тепловой удар уже через двадцать минут пребывания на жаре. Даже вечером подобный выбор одежды вызывал определенные сомнения в его практичности.

Грегори Гроббз кивнул журналистам, наверняка понимая, что они с сыном представляют собой великолепный объект для насмешек. Хотя Ханна вовсе не считала ситуацию веселой. Наоборот, было что-то отчаянно грустное в мужчине, который попал в ловушку собственной вины и не видел иного выхода, кроме как потакать специфическим вкусам сына. Одна мысль об образе жизни сангвинарианцев, как описал его Грегори, заставляла невольно содрогаться и вызывала тошноту. Тем лучше, сегодня Ханна обойдется без ужина. И уж точно без алкоголя. Этот день и так тянулся бесконечно медленно из-за похмелья. Теперь перед ней стояла банка диетической колы, которая медленно пустела.

Реджи сидел возле барной стойки и общался с посетителями под прикрытием написания статьи о растущей популярности вампирской тематики. Публика пришла в особый восторг, когда журналист начал делать фотографии. Даже если расследование не удастся, по крайней мере можно будет продать дополнительную пару десятков экземпляров газет людям, которые мечтают увидеть себя увековеченными в прессе. Когда Ханна присоединилась к штату сотрудников редакции, то в первую очередь поняла, что мир полон тех, кто либо очень хочет, либо очень не хочет попасть на полосу любой газеты, даже такой необычной, как «Странные времена». Это давало репортерам определенную власть.

Несмотря на атмосферу вечеринки, костюмы и все прочее, Ханна чувствовала себя крайне неуютно. Она снова и снова вспоминала Джорджину Грант, с ужасом забаррикадировавшуюся в квартире, боясь подойти к балкону, и сразу по нескольким причинам радовалась, что не опрашивает вместе с коллегой посетителей.

Одна из этих причин как раз вошла в кафе и с гримасой неудовольствия принялась разглядывать скопление народа. Затем детектив-инспектор Стерджесс заметил сидевшую в кабинке Ханну и направился к ней, натянуто улыбаясь по пути парню в плаще с таким огромным воротником, что его можно было бы увидеть из космоса, и с выступающими пластиковыми клыками. Из-за резкого движения они выпали, и Стерджесс случайно пнул их под один из столиков, чем вызвал ступор у теперь беззубого псевдовампира, после чего наконец занял место напротив Ханны.

– Ого, – прокомментировала она. – Ты выглядишь почти таким же уставшим, как я себя чувствую.

– Да уж, длинный выдался день, – вздохнул Стерджесс, откидываясь на спинку диванчика и потягиваясь. – Сначала беседа с сексуальным маньяком, потом моему расследованию начали активно мешать международные корпорации, не говоря уже о том, что это же пытались сделать и вышестоящие офицеры. – Он положил руки на стол и обессиленно опустил на них голову. – Если честно, то сегодня я не столько занимался делом, сколько старался выяснить, почему все остальные так стремятся вставить мне палки в колеса.

Ханна почти не слушала. Она не могла отвести завороженного взгляда от макушки Стерджесса, которая казалась абсолютно, тревожно нормальной. Сама идея появления оттуда огромного глаза на стебельке вызывала желание рассмеяться, настолько абсурдной она ощущалась. Можно было бы поверить, что Ханна вообразила себе все, если бы Бэнкрофт регулярно не напоминал об этом.

– Ты в порядке? – посмотрев на нее, спросил Стерджесс.

– Да, – быстро ответила она, отводя глаза. – В полном. Конечно. Прости, я немного отвлеклась на… – Девушка махнула в сторону толпы возле бара.

– Ага. При виде них наше расследование кажется особенно безумным, а?

– Пожалуй. – Ханна снова вспомнила Джорджину, скорчившуюся в кресле, дрожащую, с большим ножом на столике. – Итак, каким образом работает этот обмен информацией?

– В обычных обстоятельствах я бы никогда не стал обсуждать детали текущего расследования с представителем ненавистной и ненадежной прессы.

– Ну спасибо.

– Но учитывая, что над делом работаю в общей сложности только я и перегруженная другими поручениями детектив-сержант Уилкерсон, я готов пойти на некоторые уступки.

– Я польщена, – сказала Ханна и тут же пожалела о своих словах, чувствуя, что начинает краснеть. Прошло немало времени с ее попыток флиртовать. Это напоминало езду на велосипеде, в том смысле, что не следовало экспериментировать на публике, не попрактиковавшись вначале одному. – Ты говорил что-то о сексуальном маньяке? – быстро продолжила она, сменив тему на первое, что пришло в голову, и тут же отругала себя: «Просто великолепно. Молодец, Ханна».

– Да. Оказалось, что последним, с кем контактировал Филип Батлер, был джентльмен по имени Кит Харпенден. Я назвал его джентльменом, но на самом деле это самое неподходящее описание для такого куска… – Стерджесс замолчал, затем заметил недоуменное выражение лица Ханны и пояснил: – Этого подонка в прошлом году поймали с поличным при попытке подсыпать снотворное в напиток девушке.

– А-а.

– Вот-вот. И ему удалось избежать наказания.

– Но как?

– Это не проблема для парня из богатой и влиятельной семьи, которая готова на все, чтобы замять дело. – Стерджесс сел прямо и прикусил губу. – В итоге они заставили жертву преступления покинуть страну. Очень методичный подход. Подобные случаи печально известны тем, что их крайне тяжело расследовать. Я говорил с коллегой, работавшей над обвинением. Она до сих пор в ярости.

– Ужасно.

– Добро пожаловать в радужный мир полиции нашей эпохи. В общем, этот парень и Батлер были приятелями до недавнего времени. Технически они помогали друг другу знакомиться с девушками. Так называемый съем. Даже встретились на курсах по пикапу.

– Я читала об этом, – кивнула Ханна. – Учебно-тренировочные лагеря, чтобы освоить разные трюки, которые помогут переспать с женщинами, так?

– Вроде того, – хмыкнул Стерджесс. – Я выяснил, что Батлер был озабоченным типом, но ничего насчет… – он махнул рукой на свой рот. – Либо Кит гениальный актер, либо действительно не понимал, о чем я спрашиваю, когда речь зашла о косметических процедурах. Вышеупомянутая детектив-сержант, перегруженная делами, провела целый день, гоняясь за всеми пластическими хирургами и дантистами в радиусе пятидесяти миль от Манчестера, однако никто из них не слышал о Филипе Батлере. Так что в этом отношении у нас до сих пор нет предположений.

– Кстати, о пластических операциях… – Ханна кивнула на толпу возле бара. – Большинство из них, само собой, просто наряжается ради развлечения, но группа за столиком в дальнем углу – то, что можно назвать радикальными элементами.

– Пара с длинными волосами и в кожаных плащах. Четверо парней, две девушки, – перечислил Стерджесс, не оглядываясь.

– Впечатляет, – приподняла брови Ханна.

– Наблюдательность – немалая часть работы, – пожал плечами детектив-инспектор. – В довесок к горам бумажной волокиты.

– Ты очень внимательный, – прокомментировала Ханна и сразу пожалела, что не может забрать свои слова обратно. – Мы выяснили адрес Виктора, вон того, с длинными черными волосами и в кожаном плаще, лидера группы. И в итоге долго беседовали с его отцом.

– Серьезно? – улыбнулся Стерджесс. – Дай догадаюсь, великий и могучий Носферату до сих пор живет с родителями?

– Только с отцом, вообще-то, – после некоторых колебаний ответила Ханна. – Послушай, Виктор действительно ведет довольно странный образ жизни, но его папа раньше служил в полиции и все нам объяснил.

– Бывший офицер? Я могу его знать.

– Сомневаюсь, – покачала головой Ханна. – Он работал в Глазго и, думаю, переехал сюда именно для того, чтобы начать жизнь с чистого листа. Судя по рассказу, у них с сыном на прежнем месте возникли какие-то проблемы. Отец, Грегори, произвел очень приятное впечатление. Он действительно любит Виктора и посвящает заботам о нем все свое время. И, кстати, никогда не слышал о Филипе Батлере.

– Или только так утверждает.

– Ладно, – вздохнула Ханна. – Этому нельзя верить безоговорочно, но… –