Понятно, почему Григорий не стал задерживаться на деталях собственного избрания, когда писал свою «Историю»[53]. Зато Венанций Фортунат сообщает три важных подобности в поздравительном стихе, адресованном ему по случаю посвящения в сан.

Прежде всего, поэт упоминает об участии Брунгильды в выборе нового епископа Турского.[54] Как супруга Сигиберта в течение почти семи лет и мать наследника престола она уже набрала достаточный политический вес, чтобы поощрять некоторые назначения. Однако почему она высказалась в пользу Григория, неизвестно. Вероятно, Фортунат уведомил двор о достоинствах кандидата, в частности, о литературных способностях, а Брунгильда могла ценить такие дарования. Но, возможно, королева просто пыталась создать себе клиентелу из людей, обязанных ей епископским саном.

Далее, стихотворение Фортуната утверждает: Григория Турского избрали с тем, чтобы он был «любим Радегундой». Если как следует расшифровать намеки, характерные для языка Фортуната, это значит, что миссия нового епископа заключалась в том, чтобы продолжать дело его предшественника Евфрония, покровительствуя женскому монастырю в Пуатье, и не допускать, чтобы этой обители, связанной особыми узами с австразийским двором, наносил ущерб епископ Пуатевинский Маровей.

Наконец, Фортунат сообщает, что рукополагал Григория Эгидий Реймский. Его участие могло бы показаться естественным, поскольку с 570 г. он стал церковным советником Сигиберта. Однако с точки зрения канонического права рукоположение митрополита Турского митрополитом Реймским представляло собой очень серьезное нарушение законов, которое могло сделать избрание недействительным. Кроме того, в последующие годы Эгидия Реймского обвинили в государственной измене и в покушении на цареубийство. Воспоминание о том, что он был рукоположен незаконно и к тому же сомнительной персоной, несомненно не было приятным для Григория Турского. Однако такие неприятные случаи происходили часто и ничуть не бросали тень на достоинства избранника. От такого же публичного унижения в конце IV в. пострадал святой Августин. Григорий Турский в своих произведениях нашел такое же решение, как его авторитетный африканский коллега: касательно обстоятельств своего посвящения в епископы у него очень кстати возник провал в памяти.

События, аналогичные событиям в Туре и в Пуатье, вероятно, происходили во всей Галлии. Тщательно выбирая епископов и графов, три меровингских короля за недолгое время сумели обеспечить себе верность городов, которые получили после смерти Хариберта. Для Сигиберта и Гунтрамна это наследие представляло собой ценное приращение владений, которое тем не менее не изменило уровня их власти или сферы влияния. Но для Хильперика, ранее слишком бедного, чтобы по-настоящему соперничать с братьями, приобретенные территории стали основой для новых амбиций.

Брак Хильперика

У короля молодой Нейстрии брак Сигиберта и Брунгильды вызывал беспокойство и зависть. Чтобы сравняться славой с этой четой, ему надо было совершить что-нибудь соответствующее. Хариберт в свое время нашел решение, пригласив к себе в столицу Фортуната и попросив его прочесть панегирик. Но Хильперик желал полностью воспроизвести великую сцену свадьбы 566 г. Для этого ему надо было жениться на иностранной принцессе, по возможности еще более богатой и престижной, чем та, на которой женился его брат. Он остановил выбор на Галсвинте, старшей сестре Брунгильды.

В Испанию отправилось посольство, несомненно в 568 г., и добилось успеха. Могло бы, конечно, показаться странным, что король Атанагильд согласился уступить старшую дочь одному меровингскому королю менее чем через два года после того, как отдал младшую другому. На самом деле было два соображения, подтолкнувших вестготов пойти на этот новый альянс. Прежде всего, Хильперик отныне владел многочисленными городами в Аквитании. Выдавая дочь за нового соседа, Атанагильд получал спокойствие на северной границе, которой больше не будут угрожать франки. Более того, Хильперик мог бы согласиться обуздать басков, постоянно наносивших ущерб пиренейским предгорьям Толедского королевства. Во-вторых, вестготы по-прежнему вели позиционную войну с византийцами в юго-восточной части Пиренейского полуострова. Если бы еще одна принцесса отправилась в Галлию защищать испанские интересы, Атанагильд мог надеяться, что когда-нибудь оба франкских короля — Сигиберт и Хильперик — объявят войну императору. В таком случае франки совершат военный поход в Италию, как уже делали в прошлом. Имперцам придется перебросить войска на новый фронт, что ослабит их боеспособность в Испании и облегчит положение вестготских войск.

Тем не менее для Толедо выгода от союза с Нейстрией не была ни очевидной, ни прямой. Поэтому вестготы потребовали, чтобы Хильперик заплатил за руку их последней принцессы изрядную цену. Прежде всего король Нейстрии должен был пообещать, что расстанется со всеми остальными своими женщинами, супругами или наложницами. Атанагильд хотел, чтобы Галсвинта имела влияние на своего мужа, а для этого требовалось, чтобы она одна разделяла с ним ложе. Во-вторых, Хильперик должен был пообещать значительный утренний дар. Ведь, кроме обычного движимого и недвижимого имущества, в него должны были войти города Бордо, Лимож, Каор, Беарн и Бигорр.

Какое бы значение Хильперик ни придавал браку с Галсвинтой, риск был неслыханным. Утренний дар молодой женщины составлял около трети королевства Нейстрии и включал богатейшие территории. Достаточно было развестись, чтобы король потерял все. К тому же, если рассуждать в масштабах Regnum Francorum, преждевременная смерть Хильперика означала бы, что меровингская династия теряет пять городов, поскольку Галсвинта вполне могла вернуться в Испанию и передать полученные владения отцу или новому супругу. Атанагильд все тщательно продумал: если брак его дочери и Хильперика окажется прочным, его государство приобретет союзника против византийцев, а если нежизнеспособным, то возвратит себе около трети королевства Аквитании, потерянного в 507 г. В любом случае Толедо извлекал выгоду из брака Галсвинты.

Хильперик, несмотря ни на что, принял условия контракта. Тем самым он показал свое истинное лицо — лицо игрока, готового все поставить на карту, делая самый рискованный ход. Однако король Нейстрии мог счесть себя удачливым. В самом деле, Атанагильд счел себя обязанным дать старшей дочери большее приданое, чем три года назад предоставил младшей. Кроме того, Хильперик воспользовался приездом Галсвинты, чтобы символически принять во владение территории, полученные при разделе 568 г. Итак, выехав из Нарбонна, будущая королева была провезена по аквитанским городам, потом проехала через Пуатье и Тур — несомненно в тот период, когда Хильперик захватил эти города, — и наконец достигла Руана. Тем самым свадебное путешествие стало заменой «королевского круга» — объезда территории, какой совершал каждый вновь назначенный Меровинг, показывая себя новым подданным. Предел мечтаний: вскоре после свадьбы Хильперик добился обращения Галсвинты в католичество. Ему удалось и престижем, и благочестием сравняться с Сигибертом.